Ночной поезд - Эмили Барр (2017)

Я посмотрела на нескольких из них, и они показались на одно лицо. Мне хотелось бы дать им понять, как легко лопаются эти пузыри. Помимо людей, приезжавших в Лондон на работу, тут были и неизменные туристы, таскавшие за собой огромные чемоданы.

Мне досталась комната под номером 253. Дверь ее выходила в коридор, как и все остальные. Лара и Гай могли бы занимать тот же номер, но, по статистике, это маловероятно.

Я много лет не бывала в отеле. Безликая комната, строгая в своей гладкости постель, маленький чайник и крохотные пластиковые упаковки искусственных сливок создавали картину, не имевшую ничего общего с тем номером отеля, в котором я ночевала в последний раз, но у меня все равно перехватило дух. На эту комнату накладывался образ той комнаты с характером, комнаты с голым дощатым полом и цветастым покрывалом на кровати, огромными открытыми окнами, пропускающими в помещение морской бриз.

Я крепко зажмурилась, стараясь ровно дышать. Тот, другой, гостиничный номер был за многие мили отсюда. Не в Лондоне, а в Италии. Он не имел никакого отношения к бизнесу.

Лори остался дома. Тот же Лори, который возил меня в Италию, давно канул в Лету.

Мои ноги дрожали, но мне удалось донести себя до кровати. Я свернулась калачиком на покрывале, прямо в своих больших ботинках, и мне потребовалось несколько минут, чтобы усмирить эмоции. Даже частицы прошлого выводили меня из себя, но я знала, что в Лондоне кусочки прежнего мира то и дело будут всплывать в моей памяти.

Я сосредоточилась на мыслях о Ларе, и скоро все прошло. Она и ее любовник жили в таком же номере неделю за неделей. Я представила себе их стоявшие бок о бок чемоданы, содержимое которых выплескивалось наружу и перемешивалось. Их рабочая одежда висела в гардеробе на постоянно закрепленных плечиках. Затем однажды они вместе сели в поезд, и к тому времени, как поезд достиг Корнуолла, Гай был мертв, а Лара исчезла.

Я надеялась в тот вечер укрыться в своем номере, прячась от Лондона и его шквала воспоминаний, но на самом деле город странно притягивал. Я могла пойти куда угодно и делать что угодно и чувствовала уверенность, что никто меня не заметит. Я уселась в пабе, оживленном, несмотря на январский понедельник. Там я выпила стакан апельсинового сока, съела тарелку рыбы с жареной картошкой и попыталась придумать, чем, черт возьми, заняться дальше. Я поговорила с Оливией, и, вопреки ожиданиям, она мне понравилась. Я приехала, чтобы заняться расследованием, но понятия не имела, с чего начать.

Кто-то оставил газету на соседнем столике, я взяла ее и пролистала. На новостных страницах не было ничего нового, одни гипотезы и догадки и несколько чахлых наблюдений. Я бегло просмотрела слепленную на скорую руку статью о людях, которые работают вдали от своих супругов. При том что там очень мало говорилось о Ларе и Гае, слова «они проводили вечера в барах и клубах центрального Лондона, открыто живя как партнеры» бросались в глаза. Ниже следовал жидкий набор неубедительных умозаключений.

«Очевидцы сообщают, что видели их за день до убийства в сомнительном подземном баре-кабаре, устроенном в бывшем туалете в центральном Лондоне, – прочитала я. – Лара Финч могла уже знать, что собирается совершить в следующую ночь».

Я и раньше слышала о подземном баре, но особенно над этим не задумывалась. В отсутствие идей, куда бы еще отправиться и о чем поговорить с коллегами Лары, я решила пройтись по их следам. Если я смогу одна пойти в сомнительный бар, устроенный на месте бывшего туалета, то и с остальным справлюсь.

С некоторым облегчением я напомнила себе, что нет смысла идти в подозрительный бар в понедельник. Пуститься в это приключение лучше в конце недели: пойду я туда в четверг, как это сделали они. То есть пока можно было выкинуть это из головы.