В течение двух миль Роско улыбалась, размышляя об этом. Затем мы поднялись на небольшой пригорок и начали спускаться к Маргрейву. Напряжение росло. Мы словно приближались к зоне военных действий. На какое-то время мы ее покинули. Возвращаться назад было неприятно. Я ожидал, что мне станет гораздо лучше, когда я определю своих соперников. Но все оказалось не так, как я надеялся. Мы играли не на ничейной территории. Приходилось вести игру на территории врага. Против меня будет весь город. Он куплен с потрохами. Никто не останется в стороне. Мы неслись под горку на семидесяти милях в час навстречу опасностям. Дело было значительно хуже, чем я думал.

Въехав в город, Роско сбросила скорость. Большой «Кадиллак» мягко покатился по зеркально гладкому асфальту Маргрейва. Магнолии и кизил справа и слева сменились бархатными газонами и ухоженными вишнями. Стволы деревьев сверкали так, будто кору ежедневно протирали вручную. Возможно, в Маргрейве это действительно так и обстояло. Вероятно, фонд Клинера кому-то платил за эту работу очень приличное жалование.

Мы проехали мимо опрятных магазинчиков, пустых и довольных жизнью, процветающих на незаработанную тысячу долларов в неделю. Объехали сквер с памятником Каспару Тилу. Проскочили мимо поворота к дому Роско с выбитой входной дверью. Мимо кафе. Мимо скамеек под аккуратными маркизами. Мимо парка, разбитого на том месте, где когда-то были столовые и гостиницы для водителей-дальнобойщиков, еще в те времена, когда Маргрейв был честным. Подъехали к полицейскому участку. Свернули на стоянку. «Бентли» Чарли Хаббл стоял на том самом месте, где я его оставил.

Роско заглушила двигатель, и мы некоторое время сидели в машине. Нам не хотелось выходить. Мы пожали друг другу руки — Роско протянула правую, я левую. Короткий жест, пожелание удачи. Мы вышли из машины. Шагнули в бой.

В прохладе полицейского участка никого не было, если не считать Бейкера за столом в дежурном помещении и Финлея, направлявшегося в кабинет, отделанный красным деревом. Увидев нас, он махнул рукой.

— Тил вернется через десять минут, — сказал Финлей. — А у нас возникли кое-какие проблемы.

Он затащил нас в кабинет и закрыл за собой дверь.

— Звонил Пикард, — сказал Финлей.

— Что у него случилось? — спросил я.

— Охраняемый дом. Куда спрятали Чарли с детьми, ты понял? Все ведь должно оставаться неофициальным, да?

— Так сказал Пикард. Он и так превысил полномочия.

— Вот именно, — подтвердил Финлей. — В этом-то все дело. Пикард не может выделить для охраны дома людей. Нужно, чтобы кто-то находился вместе с Чарли. Пока что он занимался этим сам. Но так больше не может продолжаться. У Пикарда нет времени. И еще он считает это неприличным — понимаешь, Чарли — женщина, вместе с ней девочка, и все такое. Малышка его до смерти боится.

Он посмотрел на Роско. Та сразу поняла, к чему он клонит.

— Пикард хочет, чтобы я подежурила там? — спросила она.

— Только двадцать четыре часа, — заверил ее Финлей. — Больше он не просит. Ты согласна?

Роско пожала плечами. Улыбнулась.

— Без вопросов. Один день я как-нибудь выкрою. Если только вы дадите слово вернуть меня сюда, когда начнется главное веселье.

— Это железно, — сказал Финлей. — Веселье не начнется до тех пор, пока мы не выясним все подробности, а как только они у нас будут, Пикард сможет действовать официально. Тогда он направит в охраняемый дом своих агентов, и ты сможешь вернуться сюда.

— Ну, хорошо, — согласилась Роско. — Когда мне ехать?

— Прямо сейчас, — сказал Финлей. — Пикард будет здесь с минуты на минуту.

— Значит, ты сразу решил, что я дам согласие? — спросила Роско.

Финлей хитро усмехнулся.

— Как я уже говорил Ричеру, ты у нас самая лучшая.

Мы с Роско прошли через дежурное помещение и вышли на улицу. Достав из «Шевроле» сумку со своими вещами, молодая женщина поставила ее на асфальт.