Этаж смерти - Ли Чайлд (2004)

Она поехала дальше, то и дело тревожно оглядываясь по сторонам. Как будто опасаясь чего-то. Как будто кто-то мог выскочить на улицу перед нами и открыть огонь. Ее спокойная жизнь в глуши Джорджии закончилась. Ее разбили четверо, приходившие к ней в дом вчера ночью.

Мы свернули на гравий перед заведением Ино, и большой «Шевроле» мягко закачался на рессорах. Я соскользнул с низкого сиденья, и мы заскрипели гравием, направляясь в ресторан. День был пасмурный. Ночной дождь принес прохладу и оставил разбросанные по всему небу обрывки туч. Стены заведения казались серыми и унылыми. У меня было такое ощущение, будто сменилось время года.

Мы вошли в ресторан. Там никого не было. Мы сели в кабинку, и официантка в очках принесла нам кофе. Мы заказали яичницу с беконом и гарнир. На стоянку подъехал черный пикап. Тот самый пикап, который я уже видел трижды. Но водитель был другой. Не мальчишка Клинер. Мужчина в годах. Лет под шестьдесят, но поджарый и плотный. Серо-стальные волосы, остриженные под корень. Он был одет как фермер, во все джинсовое. Судя по его виду, он много времени проводил на открытом воздухе, на солнце. Даже сквозь стекло я почувствовал силу, горящую в его глазах.

— Это старик Клинер, — сказала Роско. — Собственной персоной.

Войдя в ресторан, Клинер остановился в дверях. Посмотрел налево, посмотрел направо, подошел к стойке. Из кухни появился Ино. Мужчины обменялись вполголоса парой фраз, склонив головы друг к другу. Затем Клинер выпрямился, повернулся к двери. Посмотрел налево, посмотрел направо. На мгновение задержал взгляд на Роско. У него было вытянутое, плоское и жесткое лицо. Рот казался высеченной на нем полосой. Затем Клинер перевел взгляд на меня. Мне показалось, меня осветили прожектором. Рот Клинера приоткрылся в усмешке. У него были поразительные зубы. Длинные клыки, загнутые внутрь, и плоские квадратные резцы, желтые, как у матерого волка. Потом губы сомкнулись, и он отвел взгляд. Распахнул дверь и заскрипел гравием. Взревев мощным двигателем, пикап рванул с места, разбрасывая дождь мелкого щебня.

Проводив машину взглядом, я повернулся к Роско.

— Расскажи мне поподробнее об этих Клинерах, — сказал я.

Она до сих пор не могла прийти в себя.

— А что? Нам приходится бороться за свою жизнь, а ты хочешь говорить о Клинерах?

— Мне нужна информация, — сказал я. — Куда ни сунься, всюду всплывает фамилия Клинер. Сам Клинер показался мне интересным типом. У него тот еще сынок. И я видел его жену. Она очень несчастна. Мне хочется знать, не связано ли это с чем-то еще.

Пожав плечами, Роско покачала головой.

— Не представляю, какая тут может быть связь, — сказала она. — Клинеры в наших краях живут недавно, всего пять лет как приехали. Несколько поколений назад их семейство сколотило себе состояние на хлопке в Миссисипи. Изобрело какое-то удобрение, какую-то новую формулу. Что-то с хлором и натрием, точно я не знаю. Они заработали кучу денег, но потом у них возникли неприятности с департаментом защиты окружающей среды — понимаешь, отходы, сброс в реки и тому подобное. Рыба дохла до самого Нового Орлеана.

— И что было дальше? — спросил я.

— Клинер перенес свой завод в другое место. К тому времени компания перешла к нему. Он закрыл производство в Миссисипи и открыл его где-то в Венесуэле. Потом решил расширить сферу деятельности. Пять лет назад появился в Джорджии, построил эти склады, теперь занимается бытовой техникой и электроникой.

— Значит, Клинеры не местные?

— Впервые их увидели в наших краях пять лет назад, — сказала Роско. — Много о них не могу сказать. Но ничего плохого я не слышала. Клинер, похоже, человек крутой, быть может, даже беспощадный, но в этом ведь нет ничего плохого, если ты не рыба.

— А чем так напугана его жена? — спросил я.

Роско состроила гримасу.

— Она не напугана, она больна. Быть может напугана тем, что больна. Она ведь при смерти. Но Клинер в этом не виноват.