Я вернусь, когда меня не станет - Лариса Соболева (2019)

— Прямо, Лидочка, прямо, милая. Далеко не все бизнесмены пользуются электронной подписью, пока многие считают, она не столь надежна, как подпись человеческой рукой. Продвинутые думают иначе, да не о них речь, тем не менее они тоже оставляют образец подписи в банке. Но! Роспись подделать, разумеется, можно, кстати, процесс этот нелегкий. Нужно вырисовывать каждую закорючку, вот так — вжик, не создашь идентичную оригиналу. А подпись, которую идентифицируют в банке, подделать… — Тимофей Давыдович взял паузу, лукаво улыбаясь, — подобных случаев в моей практике пока не встречалось, проверяют тщательнейшим образом. Нажим будет не тот и — все, подпись не идентична! Округлость, острые и тупые углы букв… не буду утомлять перечислением нюансов, это ни к чему.

— Догадываюсь, куда вы клоните.

Про себя она подумала, что Тимофей Давыдович потратит время зря, а сейчас именно время главное действующее лицо в данном деле. Ирина с Георгием вышли на Шубина, встречаются с ним, Даниил проявил к ребятам интерес, значит, что-то готовит. Его надо взять до того, как он нанесет удар по Ирине с Георгием, точнее, во время того. Примерно так она рассуждала, одновременно слушая Тимофея Давыдовича:

— Иной раз истинный хозяин подписи, чтобы получить некую сумму, мучается, рисуя ее по многу раз, пока не добьется точности, как на банковской карте и в чековой книжке. Раз есть такой простой способ устранить сомнения, почему его не использовать? Лида, я сейчас поеду в банк и поработаю с этим документом, а потом будем думать, что делать дальше.

— Прекрасно.

Тимофей Давыдович поднялся, стал прощаться. В этот момент влетел Стива Куприн, кинулся к столу Гринбес, а графолог, уступив ему место, направился к выходу, неся не только свою сухощавую фигуру, но и достоинство.

— Лидия Николаевна, наш юный друг сообщил мне…

— Да, — кивнула она, — надо задержать одну особу, она подозревается в убийстве Ирмы Шубиной и Аркадия Резникова. Стива, подозревается, а не обвиняется, ты понял?

— Понял, я не тупой, — пожал тот плечами, кажется, обидевшись. — Не понял только, почему напоминаете.

— Задержи ее не публично, ладно? Не надо шумихи.

— Как скажете. А кого мы?..

— Аллу Чумак.

Не только у Куприна, у Эдика тоже глаза из глазниц едва не выпали от удивления. Что-то изменилось за прошедшую ночь, а молодые люди не в курсе? Но Лидия Николаевна не соизволила поставить в известность, откуда взялись настолько убедительные подозрения в двух(!) убийствах, что явилось бесспорным поводом задержать девчонку. Поэтому Стива не помчался исполнять поручение, а плюхнулся на стул. С подозрением глядя на бабушку (у которой, возможно, запустился процесс деменции, такое бывает даже у крепких стариков, к сожалению), он развел руками, мол, жду объяснений. А ей не хотелось открывать свои тайны, она и отговорилась:

— Стива, ты будешь участвовать в допросе.

— Лидия Николаевна… — протянул он, давая понять, что без объяснений не уйдет, пусть не надеется.

Не подействовало. Намек будто не дошел до Гринбес:

— И помести ее в изолятор временного содержания.

— Обычно после такой формулировки мы в СИЗО отвозим, — напомнил Стива упрямой бабке.

— Не надо туда, контингент там… — сморщила нос Лидия Николаевна. — Хочу, чтобы Аллочка переночевала в ИВС чисто в воспитательных целях. Полагаю, этого достаточно будет, чтобы она захотела сотрудничать со следствием. А утром — ко мне. Но если любопытство замучает, можешь после задержания зайти, к этому времени я соберу улики с мыслями и… Короче, какого хрена сидишь? Вперед! А тебе чего?

Вопрос адресовался Эдику, подошедшему к столу, интонация была грубая, вот так и не знаешь, что стукнет в череп бабе Лиде, когда просишь:

— Можно и мне с Куприным на задержание?

— Да катись хоть к черту, — отмахнулась она. — Без твой глупой физиономии лучше думаться будет. Но попробуй мне там напортачить…