Я вернусь, когда меня не станет - Лариса Соболева (2019)

Действительно, на удобном расстоянии от вырытой ямы для Ирмы находилось усыпанное венками свежее захоронение. Ирина торопливо водрузила шляпу с широкими полями на голову, очки на нос, хотя без всего этого узнать ее было бы нелегко даже мужу — один черный парик отвлекал, визуально преображая черты лица. Удачно изменить с помощью одной детали свой облик — явление исключительно редкое, можно сказать, неожиданное, с Ириной это произошло. Прическа каре сузила лицо, челка спрятала изгиб бровей, черный цвет сам по себе не ассоциировался с ней, а косметолог научила разными оттенками тональных кремов немножко изменять форму носа, подбородка, скул. В общем, рисование на лице удалось.

Троица подошла к выбранной могиле и, окружив ее, замерла в скорбных позах — со стороны это выглядело однозначно: близкие родственники навестили недавно почившего. Метрах в пятидесяти наискосок из катафалка достали гроб с телом, вынесли крышку…

В то же время из легковой вышли трое молодых мужчин, один из них Даниил — надутый, как индюк. Подойдя к гробу, который могильщики установили на специальные подставки, не постояв у покойной хотя бы с полминуты, махнул им рукой, мол, закапывайте.

— Что чувствуете, Ирина, присутствуя на собственных похоронах? — поинтересовался Куприн, заложив руки за спину.

Повернувшись, она вдруг посмотрела на него, как смотрят, увидев впервые, — оценивая, до этого ее голову занимали другие проблемы. Итак, перед ней: шаблонный мент, типаж, навязанный телевидением. Невыразительное широкоскулое лицо, выдающее далеко не аристократичное происхождение, хитроватые глаза серо-зеленого цвета, но открытая и добродушная улыбка, которая немножко не вязалась с устоявшимся шаблоном. А что за нутро у Куприна — непонятно, насчет доверия ему… ее заставил довериться Гоша, вот, пожалуй, и все. Ирина снова перевела взгляд на похоронную процессию, если то, что они видели, имело право так называться.

Пожилой могильщик подошел к гробу, накрыл лицо покойной и принял от двух парней крышку гроба. Звук забиваемых гвоздей согнал с веток дерева двух ворон, а через минуту гроб на стропах стали опускать в могилу, тогда-то Ирина и ответила Куприну:

— Что можно чувствовать, видя, как закапывают вместо меня другую женщину? У нее есть имя, наверняка есть родственники и друзья, но никого нет сейчас здесь, никто не плачет по ней. Всего три человека, включая ее мужа, с нетерпением ждут окончания странных похорон.

— Друзья? — задумался Куприн. — Конечно, есть. При таком масштабе разгула Ирма имела и врагов. Поищем тех и тех.

— Если она участник заговора против Иры, то не думаю, что Даниил разрешал ей иметь друзей, — не согласился Георгий.

— Но ты показывал ее фотки, — тоном возражения произнес Куприн. — Вела она себя слишком вольно, чтобы доверять ей заговор, я бы такой девице не доверил и стакана воды принести, тем не менее… Нет, не может быть, чтобы фигуранты придумали способ подмены Ирмы — при этом совершенно неясно, для каких целей, — и в результате так бездарно, в лоб закончили свою же интригу.

— Не заговор? — озадачился Георгий. — Что же тогда?

Куприн опустил уголки губ вниз, умудрился и губу выпятить, одновременно покачал головой, мол, не знаю. Украдкой поглядывая на могильщиков, забрасывающих лопатами комья влажной земли, он рассуждал вслух:

— Нет, со стороны убитой подмена как раз мотивирована: она надумала занять место Ирины и успешно заняла его. Что она получила: возможность тратить хренову тучу бабок, одеваться, хвастать каратами на пальцах и в ушах, ездить по странам… Теперь ответь: а что Шубин получил, заменив адекватную жену на ее неадекватную копию? Головняк, и только. Так где, в чем его мотив?

— А без мотива нельзя? — спросила Ирина.

— Можно. В этом случае Даниил клиент дурдома и отдельной палаты ввиду особой опасности, так как не способен отвечать за свои поступки.

— Думаешь, он ни сном, ни духом?.. — фыркнул Георгий, не веря в непричастность Шубина.