Дом близнецов - Анатолий Королев (2016)

— Вот этот капкан, номер двадцать два, на кабанов и волков… точно в центре овальной поляны, и мой планшет через поисковую систему GPS показывает тоже самое, — говорил секретарь.

— Да, вижу, — сказал князь, — но он вытащил цепь почти на полтора метра и контур моей территории задевает только его левую пятку, все остальное тело свободно.

— Ахиллесова пята.

— Пожалуй, да, ахиллесова. Но проблема осталась. Он практически на свободе, я не могу считать, что побег сорван…

— Отпилим ему ногу, — предложил псарь, собирая псов на поводки и щелкая замками ошейников, — и пусть бежит дальше.

— Оставь свои пошлости. Хегевельд хранит, а не калечит… Что ж нам осталось… только левая пятка… да носок цвета маренго, а по дресс-коду сегодня цвет беж.

Валентин молчал, закусив губу от боли, стараясь не встречаться глазами с хозяином, и пытался остановить рукой кровь, бегущую по ноге… напрасно.

Тут вновь затрещали кусты, и трое слуг вынесли на поляну походный столик и стали доставать еду из двух кофров-термосов…

— Что там?

— Холодный ростбиф. Фуа-гра.

— Оставьте мясное, дайте фляжку виски…

Сказанное было исполнено.

Секретарь присел перед пленником, зло толкнул рукой, брезгливо поднял полы его пиджака. Так энтомолог осматривает крылья зловонного жука пинцетом…

— Да, вот она, — показал он на книгу, упрятанную за ремень.

Валентин упрямо приподнялся и сел.

— Мда… вижу… — князь отпил из фляжки и устремил свой взгляд на жертву. Никогда еще Валентин не видел так близко лицо Виктора фон Борриса. Усталое лицо стареющего человека с мешками в синих подтеках под глазами. Если у князя и был близнец, то любители кино наверняка его знают, речь о Максе фон Зюдове, том, который исполнил роль рыцаря в фильме Бергмана «Седьмая печать».

— Взять ее?

— Если он разрешит, да…

— Послушай, ублюдок… — начал секретарь.

— Не ублюдок, а дон Клавиго! — сказал князь.

— Простите, дон Клавиго, — сменил тот тон, — но вы в состоянии умственного расстройства…

— Берите, — отрезала жертва.

— Спасибо.

Секретарь вытащил книгу и вручил хозяину. Тот печально осмотрел раритет и показал Валентину.

— Смотри, во что ты ее превратил…

Валентин, превозмогая боль, удивленно взглянул на «Сад желаний». Сто раз он мог выбросить наставление садовникам мандрагор, но не сделал этого и обращался с книгой бережно… Вот так номер! На обложке значилось «Пособие для цветоводов: рассада и удобрения» и ниже год издания. Все приметы уникума исчезли.

— Вот именно, — прочитал его мысли хозяин, — смотрим дальше.

Он развернул страницы. Вместо таинственной рукописной абракадабры — плоский серийный шрифт… какие-то банальные фотографии цветочных ваз.

— Раритет сошел с ума. За чертой благодати книга погибла. Надеюсь, она оживет, когда вернется под купол оранжереи.

Пауза.

— Хочешь знать правду, моя Кукла Катя в вашей жизни — девочка с синдромом дауна. Лишь Хегевельд вернул ее душу на место. Там мой старый пес бегает без коляски, а мои близнецы, записные самоубийцы, спаслись и распелись, как райская птица, чье имя Фарро.

Князь передал книгу секретарю.

— То же самое уже случилось с тобой, Валентин Иванович Драго. Под куполом высшей гармонии твой дух увеличился до размеров души дона Клавиго, знатока философии, ценителя музыки и бельканто… Ты влюбился в музыку Глюка и Генделя, ария Ариоданта вызвала первые слезы эстетического восторга в твоей душе. Ты очнулся, ты стал человеком… и вот… книга таинств разодрана, буквы стерты, ты падаешь в яму рассады с высоты вдохновения… Впереди узы обыденности. Измены. Кражи. Розыски пропавших детей. Судебная волокита. Скудные скучные деньги. Гамбургер в Макдоналдсе на Васильевском острове и прочие удобрения быта. Одним словом, тоска. Секс с разведенной бабой, лейтенантом полиции. Ваша Лала в погонах, конечно, жива, не бойтесь. Но я боюсь, что и этой рутины вы не увидите.