Выжидаю еще несколько мгновений, пока не слышу стук закрывающейся двери, и лишь тогда выглядываю из комнаты, чтобы посмотреть, что она мне оставила. Три бутерброда с индейкой, миска чипсов, два яблока, упаковка кексов и небольшая пластиковая бутылка с красным вином. Раньше она никогда не давала мне алкоголь. Пытается загладить вину? Понимает, что зашла слишком далеко, и, возможно, даже испугалась?

Так или иначе, расслабляться я не намерена. И даже не принимаю снотворное: не хочу стать легкой добычей для Нины, если она вдруг надумает вернуться и продолжить. От нее можно ожидать чего угодно: раньше во время стычек она нередко вылетала из моей комнаты, а потом к вечеру вновь вырастала у моей кровати и осыпала меня оскорблениями, словно все это время в ее голове не прекращался начатый спор.

Однако в какой-то момент усталость берет свое, и я отключаюсь, а просыпаюсь уже утром, напуганная и растерянная, в полной уверенности, что она находится рядом. Медленно открываю глаза и выдыхаю с облегчением: в спальне, кроме меня, никого. Подхожу к двери и прислушиваюсь, не прячется ли она в коридоре. Оттуда не доносится ни звука. Я одна. Мочусь в ведро и заступаю на свой пост у окна — как раз в тот момент, когда Нина выходит из дома. Судя по тому, что молочник стучится в дверь к соседям и забирает причитающиеся ему деньги, сегодня суббота.

По выходным Нина не работает. Значит, отправилась куда-то по делам. И пока ее не будет дома, я в безопасности. Что у нее за дела, понятия не имею (мне она уж точно не скажет), и меня разбирает любопытство. Едет на свидание? Наконец нашла подругу? Или парня? А может, она встречается не с мужчиной, а с женщиной? Может, она лесби и темнит, считая меня слишком старомодной, чтобы это принять? Честно говоря, мне все равно. В свое время я слушала Дасти Спрингфилд[17] и всегда придерживалась прогрессивных взглядов.

Мне бы хотелось, чтобы Нина хотя бы раз в жизни испытала взаимную романтическую любовь. Несмотря ни на что, она этого заслуживает. Как и все мы. Раньше я считала, что если рожу, у меня всегда, до последнего вздоха, будет рядом источник любви. Как же я ошиблась… Материнство не дает никаких гарантий.

Глава 26

Мэгги

Двадцать три года назад

— Доброе утро. — Я улыбаюсь и замечаю, что ее живот уже заметно округлился под белой футболкой.

— Привет, — отвечает она, вздыхая.

— Тяжело?

— Еще как. Изжога замучила. Полночи не спала. И ничего не помогает.

— У меня было то же самое, когда я вынашивала Нину, — замечаю я, чтобы подбодрить ее и убедить, что чувствовать себя ужасно в последние несколько недель — совершенно нормально.

Беременность дается ей нелегко: она наблюдается у нас постоянно. Ей всего восемнадцать, и, на мой взгляд, она еще слишком юна, чтобы быть матерью. У нее милое лицо феи, и она очень напоминает мне Нину. Каштановые волосы зачесаны в хвост, в носу серебряное колечко, а на лице неизменный макияж. Как бы дурно она себя ни чувствовала, я еще ни разу не видела ее ненакрашенной.

— Ты пришла к Джанет, акушерке? — спрашиваю я.

— Да, но я не записана. Найдете для меня местечко?

Смотрю в журнал и замечаю одну отмененную запись. Мы уже начали оцифровывать карточки пациентов в алфавитном порядке, но я не уверена, дошли ли до буквы, с которой начинается ее имя.

— Напомни мне свою фамилию, Салли Энн.

— Митчелл.

Я киваю.

— Джанет освободится через полчаса. Надо будет пройти наверх, в восьмой кабинет.

Она благодарно улыбается. Через несколько минут отношу ее карточку врачу. Когда возвращаюсь, замечаю, что она листает один из старых номеров музыкального журнала, который я принесла из дома, — одно время Нина скупала подряд все выпуски.

— Журнал моей дочери, — замечаю я.

— Мой парень играет в группе. Здесь есть рецензия на их новый сингл.