Тьма между нами - Джон Маррс (2021)

Сегодня еду к Дилану в Лестер. За семь месяцев мы выработали с ним свой ритуал и теперь по очереди ездим друг к другу. Раз в две недели. Будь моя воля, я не разлучалась бы с ним ни на день, но у него семья. Я была бы счастлива, если б он сообщил обо мне, о своей настоящей маме, всем и вся. Однако стараюсь не предъявлять ему претензий и идти на любые условия, потому что уж лучше оставаться на периферии его мира, чем вообще навсегда вылететь из него.

Дилан ждет меня на автовокзале и встречает объятиями и широкой улыбкой. Пес Оскар подпрыгивает на заднем сиденье машины и тоже радостно меня приветствует. Мы едем в деревню неподалеку. Дилан пристегивает поводок к ошейнику Оскара, и мы отправляемся под ручку на загородную прогулку по шикарной усадьбе. Со стороны нас, должно быть, можно принять за влюбленных.

Как это ни дико, именно так я себя и ощущаю. Когда думаю о нем, сердце переполняется счастьем. Хочу быть с ним все время. Хочу слышать его речи, изучать привычки, смешить и окружать своей любовью. Хочу всего того, что женщина получает в отношениях от своего мужчины. Но мы не любовники. И иногда, когда я чувствую, что границы начинают стираться, приходится напоминать себе, что он мой сын.

Если верить интернету, моя реакция не уникальна и подпадает под определение «генетического сексуального влечения». Формулировка, конечно, жуткая, как и сайты, посвященные этому явлению, но моей вины тут нет: если б нас не разлучили сразу после родов, привязанность формировалась бы постепенно. А так из-за предельно сжатых временных рамок любовь к сыну, желание всегда быть рядом и восторг от его присутствия порою перехлестывают через край. Надеюсь, со временем это пройдет.

Ловлю наше отражение в окне усадьбы. Сероглазый, темноволосый, стройный, немного угловатый, Дилан безумно похож на своего отца. Но Джона я потеряла, а Дилана никогда не отпущу. Крепче сжимаю его руку.

Через месяц после нашей второй встречи мы сделали ДНК-тест для собственного успокоения, и, конечно же, результат оказался положительным. Хотя это и так было понятно: слишком много у нас общего. При каждой встрече я обнаруживаю все новые и новые сходства. Сегодня, например, замечаю, что мочки наших ушей имеют одинаковую форму, а два нижних зуба у Дилана немного находят друг на друга, как и у меня. И пусть это мелочи, от них на душе становится теплее.

Мы выходим к речке. Мимо по песчаному берегу ковыляет выводок гусей, вспугнутый проплывающей лодкой. Мама-гусыня то и дело оборачивается, чтобы проверить, всё ли в порядке с ее цыплятами. Мы с ней похожи: у меня теперь тоже есть о ком заботиться.

— Как насчет подружки? — спрашиваю я. — С кем-нибудь встречаешься?

Дилан недолго колеблется и отвечает «нет».

— В твоем возрасте за отцом девчонки косяками ходили, — продолжаю я. — Ему от поклонниц чуть ли не палкой приходилось отмахиваться. Вернее, я их отгоняла. Ты очень на него похож.

— Видел его фотографии в интернете.

— Правда? — удивляюсь я, хотя на самом деле тут нет ничего странного: вполне естественно, что ему захотелось посмотреть на своего отца.

— Да, — отвечает он. — Как думаешь, мы с ним поладим?

— Ну… Не уверена. Вы слишком разные. В молодости Джон был довольно дерзким и высокомерным. Не знаю, может, тюрьма его изменила… Но он всегда заботился обо мне и оберегал.

— Скучаешь по нему?

Я киваю, и какое-то время мы идем молча.

— Кстати, — вновь заговаривает Дилан, — меня интересуют не девушки, если ты понимаешь, о чем я.

До меня доходит лишь когда на его лице появляется заговорщическая улыбка, как у отца.

— Ты гей? — спрашиваю я удивленно.

— Ага.

Мы идем дальше, в сторону кафе.

— Я начал встречаться с одним парнем несколько недель назад. Хотя вряд ли у нас с ним получится.

— Почему?

— Работы много и ты… Для серьезных отношений просто нет времени.

Значит, я для него важнее. На сердце становится тепло и радостно.