Дорога смерти - Илья Бушмин (2015)

– Черт.

– Угу, – кивнул Рябцев. – У Ворона был рак.

– Неожиданно.

– У меня дядька в Твери от такого помер три года назад. Площадь поражения посмотри – рак охватил половину кишечника. Это уже неоперабельно. Плюс метастазы в печени. Ворон был не жилец. Пару месяцев, максимум полгода – и все.

– Охренеть, – отозвался Бегин.

Он вспомнил слова Ворона, сказанные им в машине перед зданием УВД Домодедово. В свете новой информации смысл сказанного Вороном звучал совсем иначе.

– Когда мы с ним общались, он обещал, что поможет, – сказал Бегин. – А еще вспоминал про свою молодость. Жалел, что сейчас нет ничего святого. Говорил про деньги, которые не заберешь в могилу.

– Теперь понятно, почему он так говорил. – Рябцев сделал жест, указывая на дорогую мебель в просторном и качественно отделанном кабинете убитого. – Столько всего, а через несколько месяцев все это не будет иметь никакого смысла. Меня бы на его месте это тоже очень сильно беспокоило.

Бегин потер переносицу, пытаясь сообразить.

– У него был неоперабельный рак. Володь… Ворон не мог сотрудничать с бандой ДТА.

– Почему? Из-за рака?

– У них не было ничего, что могло бы его заинтересовать. Деньги у Ворона были. Больше, чем он мог бы потратить за остаток своей жизни. У Ворона не было будущего.

Рябцев кивнул.

– Значит, Ворона подставили, чтобы опять пустить всех по ложному следу? Как с борделем в Балашихе и планшетом в Королеве?

– Есть и третий вариант. Ворон сдержал обещание, которое дал мне, и узнал все про банду ДТА. Узнал, кто они. И за это поплатился.

Раздался топот ног. На пороге возник Лопатин. За его спиной стоял Расков. Лопатин даже не взглянул на Рябцева – тот был для него пустым местом. Лопатин вперил взгляд в Бегина. Полковник выглядел так, словно готов наброситься на следователя и вышибить из него весь дух.

– Александр Ильич, – процедил Лопатин. – Нам надо поговорить. Сейчас же.

Бегин спустился во двор коттеджа. Лопатин и Расков были рядом. В ворота зашел и Мальцев, прижимая к груди папку. Это было похоже на товарищеский суд, популярный в советские годы и применяемый к паршивым овцам, которым не место в слаженном рабочем коллективе.

– За годы, пока я возглавляю управление внутренних дел городского округа Домодедово, – рычал Лопатин, – у меня было только одно подобное ЧП. Только одна боевая потеря среди личного состава. И я, вашу мать, гордился этим. И вот теперь настоящая бойня. Убивают этих двух бандосов и моего опера. А я, начальник УВД, даже не в курсе, каким образом МОЙ опер оказался здесь и за что погиб. Нет желания объясниться, Бегин? Или мне поднимать скандал? Я могу и до министерства дойти. И до вашего руководства.

– Это зависит от того, чего именно вы добиваетесь, Сергей Вениаминович, – отозвался Бегин. Он старался говорить и выглядеть невозмутимо. – Если ваша задача задвинуть меня снова, на этот раз навсегда – вперед. Если же вы хотите поймать банду, которая убила уже одиннадцать человек у вас под носом, то я бы на вашем месте не спешил.

– Что? – лоб Лопатина прорезали глубокие складки. – Какие, к черту, одиннадцать человек? Девять, вместе с Шаховым и этими двумя.

– Ошибаетесь.

В разговор вступил Расков.

– Александр Ильич, о чем вы вообще?

Бегин привлек внимание. Теперь можно было закурить. Высшее начальство из полиции и контрразведки застыло в ожидании.

– Моей задачей было отработать второстепенную версию о возможной причастности угонщиков к банде ДТА, – произнес Бегин. – В рамках этой работы мы совместно с отделом угонов провели операцию и взяли одну из бригад Ворона. За что вы, Сергей Вениаминович, кажется, благодарность из министерства получили. Я же ничего не путаю?

Лопатин побагровел.

– К делу.