Дорога смерти - Илья Бушмин (2015)

Он покосился на сидевшего за рулем Рябцева. Почти всю дорогу от управления опер хранил молчание, крутя баранку. Но в этот раз решил открыть рот. Рябцев вспомнил совет жены.

– Можете курить, если хотите.

Бегин благодарно кивнул. Достал сигареты, чиркнул зажигалкой.

– Давай на ты, может? – предложил он.

– Сойдет.

– Есть мысль одна, – Бегин чуть приоткрыл окно и выдохнул дым. – Тульский оружейный завод. Он выпускает специальные патроны. Их фишка в том, что ни пули, ни гильзы после стрельбы не позволяют идентифицировать оружие, из которого стреляли.

– Слышал.

– Серьезно?

– А что такого? – хмыкнул Рябцев. – Я так-то не всю жизнь шоферю, если что.

– Так что думаешь об этом?

– Спрашиваешь как опера? Или как того, кто знает местные порядки?

– Я бы послушал обоих.

Рябцев помолчал, собираясь с мыслями. Выкрутил руль. Машина свернула с широкой улицы, главной в этом пригороде Домодедово, и поползла по изрытой ямами, ухабами и колдобинами улочке. Мужик с тележкой, полной сорной травы, брел вдоль обочины. Машину визитеров он провожал таким взглядом, словно видел перед собой НЛО и не знал, с дружественным ли они визитом приперлись на эту планету.

Рябцев кивнул в окно.

– Что вы видите? – Бегин просто слушал, не собираясь отвечать и дискутировать. – Это частный жилой массив. Половине домов здесь по 60—70 лет. Старые, кривые, того гляди развалятся. Сунешься – и никогда не догадаешься, что совсем рядом большие дома, много машин и совсем другие люди. Это как два мира, которые как будто…

– Живут параллельно? – подсказал Бегин.

– Вроде того. Подмосковье – вещь своеобразная. Есть модные девчонки с гаджетами, которые ходят на тусовки в ночной клуб и жрут пиццу. А рядом лютые нелюди, которые по пьяни могут зарубить пять человек топором. В прошлом году, кстати, было такое – весь город на ушах стоял. Так что здесь возможно все. Винегрет. – Рябцев махнул куда-то в сторону. – Особенно около дороги. Я ведь раньше по угонам работал. Трассу хорошо изучил. Каширка, М-4. Там свой мир, которому нет дела до всего остального. Дорога живет сама по себе и подчиняется собственным законам. Понимаете, к чему я клоню? Здесь возможно все.

Бегин задумчиво кивнул.

– Так везде. Эта трасса, М-4, у нее ведь всегда была дурная слава. Не только тут, в Подмосковье. Дорога тянется через всю страну. Одна из крупнейших артерий… На южных участках трассы несколько лет назад поймали банду «амазонок» – может, слышал?

– «Амазонок»?

– Так их называли, хотя в банде было больше половины мужиков. Не спрашивай, почему. Так вот, они убили несколько десятков человек, перед тем как их поймали. Орудовали десять лет.

Рябцев покосился на Бегина.

– И как их поймали?

– Случайно. Патруль ночью заметил подозрительные рожи. Решил тормознуть и проверить. Они открыли огонь. Из полицейских выжил только один… – Бегин покачал головой. – Банда существовала десять лет, представляешь себе? Огромный кусок жизни. Люди стареют, меняются, мудреют или наоборот, рождаются и умирают. А они все это время убивали людей. И их никто не мог поймать. Потому что они работали на трассе. Сотни километров, тысячи людей и машин. Развязки, развилки, съезды… Бесконечные лабиринты из асфальта и бетона. – он усмехнулся своим мыслям. – Стоило ли нашим предкам уходить из джунглей? Все равно мы создали себе новые.

Дом Сергеевых находился в глуши на окраине поселка. Бегина и Рябцева встретила мать убитого. Осунувшаяся женщина в черном готовилась к похоронам.

– Я инвалид, вторая группа. Егор переехать хотел. Куда-нибудь на море. Он всегда мечтал об этом. Но он жил со мной. Говорил, как я тебя брошу одну… У нас ведь не было никого. Его отец еще в девяностые умер. А теперь… – женщина потеребила платочек морщинистыми костлявыми пальцами. – Теперь я одна.

Бегин не нашелся, что ответить.