За пределом - Кирико Кири (2020)

— Да я не смотрю на них, боковым вижу взглядом. Блин! Они идут ко мне! Они вышли из машины и идут ко мне! Малу! Они идут сюда! Хранительница Мира, они идут ко мне!

— Не паникуй. Всё в порядке, держи рацию включённой, чтоб я слышал ваш разговор. Как только услышишь шипение, сразу поймёшь, что это я подключился и хочу сказать кое-что. Переведи её на громкий режим, чтоб они тоже слышали, когда я начну говорить, ты поняла?

— Д-да, я поняла. Я всё поняла.

— Отлично, всё хорошо, мы просто сыграем в спектакль, вот и всё. Ты сейчас ни в чём не виновата, ты ни при чём, поэтому не волнуйся. Всем остальным без команды в радио не трындеть. — Он посмотрел на заложников. — Хоть один звук, суки, и я бью вас всех. Я клянусь своей матерью.

Холод в его голосе заставлял не сомневаться в его словах.

Я сомневаюсь, что он бы это сделал, если только не начнёт психовать, но заложникам знать это не обязательно. К тому же, как я понял, мать свою он и не сильно любил, учитывая тот факт, что она с отцом была алкоголиком.

Я тоже в наушнике слышал, что происходит у Сирени. Это слышали все, кто был подключён к нам. На заднем фоне проезжали машины, судя по шуму, гудела толпа, сигналил кто-то вдалеке. Всё это смешало в общую какофонию оживлённого города. И среди всего этого шума я услышал:

— Добрый день.

— Добрый день, офицер.

— Юная девушка для такой работы, — скорее всего, подразумевалось то, что девушка работает в компании, где контингент преимущественно мужской.

— Жизнь — странная штука, офицер. Но женская душа требует еды и одежды, — послышалось её довольно милое даже через рацию хихиканье, после чего эфир заполонил шум. Это значит, что к каналу подключился Малу. Но шум пропал, когда освободился эфир.

— Марина! Марина, это Марк. Ты на связи?

Сирень тут же отозвалась.

— Да, Марк, чего стряслось?

— Мы сраную половину стены расхерачили, но тут всё прогнило в говно просто. Работы ещё на часа два или три. Короче, нужно медных проводов с усиленной изоляцией и проводников штук тридцать, наверное. Так что дуй к Рязанову, пусть даст целую катушку на сорок, если хочет, чтоб мы к сегодняшнему вечеру успели. И прихвати Геру, он же вроде спец по этому?

Молчание. Кажется, Малу так отыграл, что теперь Сирень не может ответить.

— Эй, Марина, ты там опять долбишься в телефон?

— Я… я здесь. Просто пытаюсь вспомнить.

— Ладно, плевать, давай, дуй к Рязанову. Пусть пришлёт кого-нибудь. Свяжись, как всё будет готово.

— Да, сейчас еду.

И вновь тишина в эфире. Молчали вообще все, потому что было непонятно, додумалась ли она отключить после этого разговора громкую связь или нет. Выйдет неловко, если мы начнём переговариваться, а там копы.

Только звук резака слышался, да дыхание людей, которые изредка всхлипывали. Мы все напряжённо ждали ответа Сирени, и в этот момент, подозреваю, каждый представил всё самое худшее. Я даже успел взмокнуть от напряжения, пытаясь глубоким дыханием успокоить сердце.

— Это я, — наконец послышался её голос, который заставил нас облегчённо выдохнуть. — Я покинула место, не могу там остаться.

— Копы чо-нить говорили?

— Услышали наш милый разговор, я сказала, что долг зовёт, а за разговоры нам не платят, и он сказал, что у меня разбит поворотник.

— Права просил?

— Нет, просто отпустил.

Просто из-за поворотника. Мы могли попасться из-за поворотника, с ума сойти. Остальные наверняка подумали точно так же.

— Ты на тихой связи?

— Да.

— Отлично, покружи и встань где-нибудь тогда. Мы позовём, — после этого обратился к Лому, который сейчас стоял рядом с нами. — Сможешь подключить камеры без записи, чтоб пасти улицу?

— Да, конечно.