Отбор для Короля волков - Маша Моран (2020)

— Но с ней не менее сложно, чем на охоте.

Я пристально взглянул на того, кто заменил мне и мать, и отца. Лазаж давно понимал меня без слов. Только ему я могу доверить самое важное и ценное, что есть в моей жизни.

Раньше он прикрывал мне спину. Сейчас все намного серьезнее и важнее.

— Это где ж ты такую сыскал?

Нас с удивлением слушали несколько человек. И хоть я знал, что никто из них не осмелится и даже не подумает встать у меня на пути, я не хотел обсуждать мою женщину при всех. При других.

Разом пресек все попытки продолжить:

— Она устала и сейчас отдыхает. Но если ей что-то понадобится… сделай все.

Тихо, но все равно отчетливо слышно, Лазаж проворчал:

— Еще б она не устала…

— Лазаж…

Мое рычание было наполнено такой яростью, что все, кто был рядом, покорно склонили головы и опустились на колени.

Едва ли не впервые я видел удивление Лазажа. И если человека я еще мог взять под контроль, то со зверем сладу не было. Я осознавал, что ставлю ведьму выше и ближе единственного, кто от меня не отказался. Но волк ярился просто из-за того, что кто-то посмел упомянуть его самку в разговоре.

Я понимал, что все слышали, чем мы занимались в шатре. С волчьим слухом и обонянием скрыть что-то было сложно даже такому охотнику, как мне. И в глубине души я был даже рад, что все знали о происходящем, — пусть понимают, чья это женщина, чья самка. Моя и моего зверя. Только наша. И никто не смеет не то, что говорить о ней, — смотреть в ее сторону. Даже тот, кого я считал семьей.

Наконец появился Ферко, и я сел в седло.

Отдал последнее распоряжение:

— Никого сюда не пускать. Ни людей, ни Балаха.

Даже не выслушав доклад Ферко, развернул коня и направил в сторону реки. А у самого чувство такое, будто в грудь засадили железный крюк и тянут в другую сторону. Ребра трещат и ломаются. А крюк цепляется за сердце. И чем быстрее я скачу из лагеря, тем сильнее мышцу дергает.

Это дико и ненормально, но я начал захлебываться собственной кровью. Чувствовал, как она бурлит и хлюпает в груди, поднимается в горло. Ощущал на языке ее вкус. Но это была не только моя кровь. Она смешалась с кровью княжны.

На языке, на губах, на небе — везде был жидкий дурман ее крови. Невероятной на вкус.

Я без жалости загонял коня, вслушиваясь в шум ветра в ушах — все, что угодно, лишь бы прогнать из головы ее тихие стоны.

Я заставлю ее стонать! Орать, срывая горло, мое имя. Вырву признание, что ей нужен только я. Она назовет меня своим господином.

Когда вернусь, сделаю ее своей. Буду так глубоко в ней, что мы перестанем быть двумя разными людьми, а станем одним цельным организмом. С одним на двоих сердцем и дыханием.

Почему я думаю о ней? Почему не могу выбросить из головы?!

Зачем именно мне досталось хитрое сатанинское отродье, которое я теперь не могу ни убить, ни отыметь, как следует.

Ее маленькие узкие дырочки были искушением. Так хотелось всадить в нее член, насадить на копье, чтобы она ощущала меня глубоко в животе.

Знал ведь, что ей больно. Пытался сделать проникновение не таким болезненным, хотел, чтобы она получила наслаждение. Но с таким удовольствием вдолбил в нее член, когда она сжалась вокруг меня, как пыточные тиски. Ненавидел себя, но все равно радовался, когда немного порвал ее тесное горячее отверстие. На моем члене до сих пор была кровь. Пусть я не был первым, но все случилось так, как бывает впервые.

С каким-то отчаянным безумием я верил, что ей будет со мной хорошо. Она научится принимать мой член в рот и будет радостно его заглатывать. Растяну ее упругий зад для себя, чтобы быть там единственным. И от этого она тоже будет сходить с ума.

Она забудет про колдовство и будет думать только обо мне.

И о наших детях…