Странная - Татьяна Шумкова (2016)

— У тебя самые красивые ноги на свете, — произнес он тихо и чуть с хрипотцой, окидывая ее всю разом жадным взглядом и не переставая ласкать ее ладонью, изучать и наслаждаться шелковистостью кожи. Она прямо посмотрела на него, ничуть не стесняясь своей наготы и прекрасно сейчас осознавая свою власть над ним. Он заметил победный блеск в ее глазах и вроде, как это ему не понравилось. Виктор резко дернул Дарью на себя, обхватив за талию, но увидев, как она провела языком по верхней губе, тут же забыл, как дышать и понял, что проиграл, что она может смотреть как хочет, делать, как он ей однажды сказал, что хочет. Все. Головы он начисто лишился. И разом все для себя решил, отметая абсолютно все сомнения. Да, эти люди были его людьми, но если кто-нибудь только посмеет не так посмотреть на Дарью, не то, что сказать, сломанной челюстью не отделается, это уж точно. Лично закопает. Виктор даже не догадывался, какой у него был взгляд, когда думал об этом.

Дарья, желая убрать, так знакомый ей, этот нехороший блеск в его глазах неуверенно, медленно подняла руку и провела ладонью по его волосам, будто успокаивая его. Потом запустила в них пальцы, а он закрыл глаза и втянул в себя воздух, действительно успокаиваясь, а потом снова открыл их и, глядя на нее горящим взглядом, неожиданно произнес:

— Я люблю тебя, — и выдохнул, и тут же его взгляд стал почти злым. Он боялся, что окончательно все отдал в ее руки. У него больше ничего в запасе не осталось. Несмотря на свое признание, казалось, он в тоже время ненавидел Дарью за то, что эти слова вырвались у него. Он будто жалел об этом, но также понимал, что больше не мог держать все в себе, хотя и осознавал, что в том мире, в котором он живет такие признания, это непозволительная роскошь. Он давал в руки Дарье очень сильное оружие, хотя и был уверен, что она им не воспользуется. А возможно, где то в глубине души даже жалел об этом.

И она кажется поняла его и чего он боялся. Но поделать уже ничего не могла. Будто тяжелый состав, медленно, с надрывом, тронулся с места и его уже было не остановить. И либо они вместе будут в этом составе, либо, если попытаются спрыгнуть, оба свернут шеи. Обратной дороги уже не было. Теперь было ясно, Виктор ее уже никогда не отпустит. Да ей это и не надо было.

Дарья подняла вторую руку и притянула его голову к себе и сама стала целовать его. Также нежно, неторопливо, будто изучая его, а еще попутно помогала избавиться от одежды. Виктор, не выдержав больше этой сладкой пытки, подхватил ее и понес в спальню, а потом нежно, словно драгоценный сосуд, опустил на постель…

Они, то приближались к друг к другу, то отдалялись. Казалось, уже не было места на ее теле, чтобы там не коснулись его губы, но Виктору все было мало. Он то возвращался к ее влажным чуть приоткрытым и таким прекрасным губам, то его губы вновь вместе с руками блуждали по ее телу. Ласкали, поворачивали, понукали к какому-то действию или движению. Их тела сплетались, путались, будто в сладостном танце. Дарья задыхалась, терялась во времени и ощущениях, и в тоже время, иногда дерзко, а иногда неуверенно следовала за его немыми приказами. Но безусловно не менее его наслаждалась их близостью.

Виктор дарил ей столько ласки и нежности, каждый раз доводя до экстаза. Да еще это его откровенное признание, которое произвело на нее сильное впечатление, что в какой-то момент она тоже решила проявить инициативу и ответить ему хоть немного тем же. Дарья вдруг отстранилась и, чуть надавив ему на плечи, заставила лечь его на спину. Виктор с интересом посмотрел на нее и дальше, молча, с жадностью наблюдал за ее осторожными, и в то же время, такими нежными, только ей присущими действиями. Она припала к его губам, а потом медленно и неторопливо стала спускаться все ниже и ниже, осыпая его тело короткими поцелуями, а когда слегка коснулась языком достигнутой наконец цели, он вдруг обхватил ее волосы руками и почти грубо заставил подняться и притянул к себе.