Апогей - Мари Явь (2021)

Настоящая семья. Родная кровь. Имела ли эта правда хоть малейшее значение теперь, когда я ей почти что уничтожена? Кнут думал, что подобная новость обрадует меня? Старший брат... подобный подарок судьбы был совсем некстати, ведь в семье я привыкла считать себя старшим ребенком.

Ложь. Ложь длинною в восемнадцать лет. Отец лгал мне, потом мы поменялись ролями. Меня тошнило от этого порочного круга, который нельзя было разорвать. Кнут сказал, что мне нравится жить в окружении обмана, что так проще. Думая сейчас об этом, я понимала — это так. И я предпочла бы кутаться в безопасную, приятную иллюзию дальше, а ворвавшийся в мою жизнь брат отобрал это теплое, мягкое одеяло. Я ненавидела правду, которую он принес мне сегодня, потому что смириться с ней было выше моих сил.

Мне не нравилось чувство прозрения.

Я потеряла тыл. Мне, мечтающей о возвращении, теперь было некуда отступать.

Он сделал меня непозволительно слабой, отобрав уверенность в завтрашнем дне.

— Возможно, вы хотите написать письмо отцу? — Предложила на следующее утро Франси, следя за тем, как я без аппетита ковыряю свой завтрак.

Написать? Подобная мысль возникла еще вчера. У меня в голове даже сложился план письма, весьма гневного, горького и обличительного. Однако я понимала, что в этом послании нет ни малейшего смысла. Чего я добьюсь этим, когда правда мне и так известна? Разрушу покой еще одной души. А ожидание? Сколько дней мне придется мучиться, прежде чем придет ответ из дома? А что если он не придет? Мария Дева, такие вопросы не решают эпистолярным способом! Мне нужно было увидеть отца, заглянуть в его глаза, услышать его правду. Нужно было понять, что он и Джерри всегда были, есть и будут моей семьей.

Но я знала, никто не позволит мне отправиться домой.

— Вы почти ничего не съели. — Заметила Франси, когда я начала собираться на прогулку.

— Да... подумала, что нагуляю аппетит к обеду. — Улыбнулась я, пытаясь убедить ее всем своим видом, что состояние "кусок в горло не лезет" никак не связано со вчерашней историей.

Наивно с моей стороны считать, что Франси внезапно поглупела и теперь поверит в любую чушь, которую я придумаю. И все же хранительница промолчала, решая дождаться обеда. Но, легко догадаться, что обед прошел по тому же сценарию, что и завтрак.

Я сильно ошиблась, когда решила, что прогулка поможет мне расслабиться и собраться. Вопреки ясному солнцу и весеннему нежному теплу, я не смогла успокоить свое сердце. Напротив, я ранила его еще сильнее, собрав по пути из малого особняка до сада и обратно взгляды каждого встречного. Прислуга, садовники, охрана — все считали своим долгом посмотреть на меня так вызывающе-осуждающе и усмехнуться чему-то своему. В тот раз я предпочла сослаться на свою впечатлительность. Но это повторилось и на следующий день. И на следующий за следующим.

Какой-то негласный заговор против меня объединял всех живущих под крышей малого дома, и это не было моей паранойей. Сплетни, которые раньше я была не прочь подслушать, теперь ужасали меня и заставляли бежать прочь в единственное место на вилле, казавшееся безопасным — мою комнатку.

Героиней каждого пошлого слуха теперь являлась я.

Тогда я думала, что хуже быть не может, но прошла неделя и я поняла, что "хуже" — это не конечная станция, а пропасть без дна. И все это время я погружалась в нее все глубже.

Через неделю господин Аман разорвал помолвку со своей невестой. Общественность и его семья были в шоке, но главу это нисколько не волновало.

На самом деле, в моей трагедии были и забавные стороны. К примеру, все слуги терпеть не могли Адель, но когда она исчезла, они встали перед вопросом: нужен был кто-то на место объекта всеобщей ненависти, но на этот раз они решили, что этот объект должен быть по возможности беззащитным. А еще лучше человеком. И-и-и... так уж получилось, что я была создана для этой роли.