Апогей - Мари Явь (2021)

— Мейа, крошка, если бы каждая сопливая девчонка могла меня надуть, я не был бы Захарией Ойге. — Усмехается старик, держа пистолет, наставленный на мою грудь. И мы были бы в равных положениях, если бы мои руки так не дрожали. Хотя думаю именно из-за своей неопытности я куда опаснее. — Знаешь, хоть я и разменял уже сотню лет, время не превратило меня в старого маразматика. А теперь сядь-ка на свое место, и мы с тобой поговорим, как взрослые люди. — Не сводя взгляда с дула пистолета, я подчиняюсь, подходя к столику и опускаясь в кресло. — Вот и ладушки. Ты умная девочка, не в пример своей матери...

— Закрой свой рот, чокнутый ублюдок. — Рычу я, недовольная тем, что так и не смогу лицезреть его беспомощность. — Ты даже имя моей матери произносить не смеешь.

— Твоя мать была сукой, предавшей свою семью. — Бормочет Захария, сплевывая себе под ноги в знак презрения. — Залетела от моего правнука и дала деру: не хотела своему ребенку такой судьбы. Великой судьбы! Судьбы спасителя нашего мира, всей планеты, заселенной этими тварями. Этими... паразитами! Она хотела для тебя другой жизни. Жизни дочери какого-то вшивого деревенского священника, этого слабовольного, слабоумного идиота. А потом родила ему еще одного сопляка, испоганив свою кровь. А знаешь, как я наказываю за предательство? — Видя, как я стискиваю зубы, старик усмехнулся. — Конечно, знаешь. Ей просто повезло сдохнуть раньше. Хочу, чтоб ты знала, что будет с тобой, если ты надумаешь что-то подобное. Поняла?

— Я убью тебя. — Обещаю я едва слышно.

— Убьешь? — Он закатывается в хриплом смехе. — Да ты глянь на себя! Человеческая жизнь — не игрушка...

— Ты просто таракан.

— Едва ли. Я твой любимый дедуля, разве нет? — Под пальцами скользко от пота, руки болят от напряжения, а по щекам текут слезы. Увы, но жалкой картиной чужих мучений удалось насладиться не мне, а моему врагу. — Ох, Мейа, я же знал, что мои потомки похерят все дело, потому и не смог вас оставить. За вами нужен глаз да глаз. Посмотри, что ты наделала... но ладно ты, а вот Иуда. От него я не ожидал! Поганец действительно по уши в тебя втрескался. — Вопреки его словам, я знала, что это не так. Если бы Иуда действительно любил меня, он сделал бы все возможное, чтобы я никогда не узнала правду. — Но я его понимаю, все-таки ты, как и твоя сука-мать, выросла чертовски красивой женщиной.

— Заткнись.

— Вот только характер у вас сволочной и все на каких-то уродов тянет. Но эта тенденция наблюдается у всех баб, так что я тебя прощаю.

— Прощаешь? — Я втянула воздух в грудь с шипением. — А вот я тебя нет, сволочь. Я тебя никогда не прощу. Для тебя... люди — пешки. Ты двигаешь ими и жертвуешь, когда тебе это выгодно. Ты мнишь себя богом, но я покажу тебе... как сильно ты ошибаешься. Насколько ты обыкновенен. Смертен.

— Можешь говорить, что хочешь, но если бы в твоей хилой душонке гнездилось намерение убить меня, ты бы не сомневалась и прикончила меня, как только сюда вошла. — Последующее молчание лишь подтверждает его слова. Он все еще жив. — Я тебе и это прощаю. Все-таки, я поступил бы так же на твоем месте. Чтобы какой-то старый сукин сын делал с моими близкими все что захочет? И все же, этот сукин сын сильнее тебя и держит твою жизнь в своих руках, так что благоразумнее будет тебе его послушать.

Его голос едва долетает до меня, повторяющей в своей голове как заклинание "убей". Но часы отсчитывают секунды, а я все равно медлю. Я не могу, черт меня дери, я не могу, даже после того, как он осквернил их память, осмеял мою боль, уничтожил надежду на месть, которую они заслуживали.