Вожделение - Майя Бэнкс (2013)

Повисло долгое молчание, затем мать вздохнула. Гейбу были невыносимы ее страдания. Ее боль разрывала его самого. Он старался держаться в стороне от родительских забот, но с недавних пор это стало практически невозможно. Теперь мать звонила ему ежедневно, чтобы пожаловаться на отцовские выходки, а отец разливался перед Гейбом соловьем, расписывая очередную подружку. Беда была в том, что каждый раз у него была новая. Отец лихорадочно заделывал брешь в отношениях с сыном, не понимая, что та лишь растет от изобилия пассий. Принятие — вот чего добивался его отец. Прощения и принятия. И если простить отца Гейб еще мог — тот жил своей жизнью и имел свое представление о счастье, — то он не мог принять другую женщину в роли жены отца.

— Ты прости меня, Гейб, — тихо сказала мать. — Я понимаю, мои звонки тебе осточертели. Я только и жалуюсь на твоего отца. Я не должна это делать. Что бы он ни натворил, он остается твоим отцом, и я знаю, что он тебя любит.

— Давай в эти выходные пообедаем вместе, — предложил Гейб, чтобы хоть немного поднять ей настроение. — Свожу тебя в «Трибека грилл».

— Но ты же наверняка занят.

— Для тебя у меня всегда найдется время. Я имею право пообедать с матерью. Ну, договорились?

— С удовольствием, — ответила мать, и ему показалось, что она улыбнулась. — Я сто лет нигде не была.

— Отлично. Тогда я за тобой заеду.

— Да перестань! — воскликнула она. — Я вызову такси.

— Я же сказал, что заеду, — настоял Гейб. — Пока будем ехать, поговорим. А после обеда я велю шоферу отвезти тебя домой.

— Я буду ждать, — обрадовалась мать.

Гейб успел забыть, когда она так искренне радовалась. Сейчас он похвалил себя за попытку вытащить мать из добровольного затворничества. Ей пора было выйти в мир и убедиться, что тот не рухнул вместе с ее браком. Гейб дал ей достаточно времени на скорбь в стенах дома, откуда ушел отец. Хватит. Возможно, он даже убедит ее продать дом в Уэстчестере и перебраться в город. Больше там незачем оставаться — слишком много болезненных воспоминаний. Пусть начнет с чистого листа.

О чистом листе Гейб знал все. После развода в его жизни наступил период, во многом похожий на тот, что переживала мать. Ему тоже хотелось, чтобы его оставили в покое. Он все понимал, но знал и другое: чем раньше мать вылезет из своей скорлупы и начнет полноценно жить, тем скорее оправится.

— Я люблю тебя, сынок, — сказала она с чувством.

— И я тебя люблю, мама. Ну, до субботы?

Гейб завершил разговор и посмотрел на фотографию, все еще украшавшую его стол: родители в день тридцать девятой годовщины их свадьбы. На снимке они выглядели счастливыми. Все это было ложью. Через две недели отец ушел и моментально нашел себе другую.

Гейб покачал головой. Он все яснее понимал, что ни один брак не застрахован. Развод угрожает любой супружеской паре. Это был веский довод против пут, чреватых разрывом и потрясениями, а также в пользу защиты от крупных финансовых потерь. Разводы обходятся намного дороже свадеб.

Он был вполне доволен своим нынешним состоянием. Никакого риска — ни финансового, ни эмоционального. Никакого ущемленного самолюбия. Никакой душевной боли. Никакого предательства.

Он снова взялся за мобильник и отыскал фотографию Миа, сделанную несколько недель назад. Она и не подозревала, что ее снимают. Она не видела Гейба и не знала, что он рядом.

Миа выходила из магазина на Мэдисон-авеню, буквально в нескольких шагах от Гейба. Он был околдован. Она ловила такси, и ее волосы развевались на ветру.

Гейб был почти парализован желанием. Такое бывало и раньше, но в тот момент он вдруг осознал, что должен обладать ею. Его неодолимо тянуло к Миа. Восхищение ею превратилось в одержимость. Он сфотографировал Миа без ее ведома. Зато теперь в любой момент мог открыть снимок и увидеть Миа такой, какой она была в тот день.