Остаться человеком - Нидейла Нэльте (2017)

Келла молчит, не оборачивается. Куда это мы? Окон-дверей нет, входим в небольшую комнатушку. Рывок, знакомые ощущения — створка раскрывается, оказываемся в огромном зале. Посередине бассейн, вокруг — кабинки, как та, в которой меня Клим тащил. Никогда не забуду. П

еред каждой — виртуальный экран, на котором высвечиваются какие-то данные, разноцветные полупрозрачные графики, голографические картинки. Келла проходит мимо нескольких, останавливается у одной, прикасается к экрану, что-то вводит.

Смотрю с любопытством, ничего не понимаю. Хотя если вспомнить, как Клим вернуться не смог — наверное, это нечто вроде «карты», таблицы свободных путей. Почему-то не могут перемещаться одновременно. Или чтобы не сталкиваться.

Заходим в кабину, узнать бы, как оно управляется… заставляю себя заткнуться, но Келла едва уловимо улыбается, кивает, не могу понять, что хочет этим сказать. Снова рывок, стены становятся прозрачными.

Мы в пещерах, что ли?

— Не на острове Далгнеров, — снова на мысли отвечает. — Хотя и недалеко. Но сюда с поверхности не попадёшь, скрытое убежище.

И много таких на Тарине, интересно? Келла молчит, телохранитель на этот раз выходит первым, осматривается, подаёт ей руку.

Она ступает аккуратно — только сейчас замечаю, что на шпильках, да и вообще вид официальный, никак не для пещер. Перешагиваю на берег следом.

Между прочим, с меня наручники и «наножники» так и не сняла. Вокруг рассеянный свет, по-моему, загорелся при нашем появлении, но источника не вижу.

Каблуки Келлы стучат в гулкой тишине, пещера откликается эхом. Поднимаемся по лестнице из крупных плоских камней, Келла подносит руку к каменной стене.

Там появляется соответствующее пятно скана ладони, прикладывает свою.

Стена бесшумно отъезжает в сторону.

Входим в огромное, полутёмное, очень влажное помещение. Глаза привыкают, осматриваюсь. Стены угадываются, поблёскивают, сталактиты со сталагмитами — совсем почти нетронуто человеком. Из полумрака виднеется гладь озера, присмотревшись, вижу несколько пузырей — напоминают дома внутри купола, только меньше и светятся тускло.

— В детстве у меня был друг. Единственный, — тихо произносит Келла. — Полное взаимное понимание без слов. Два абсолютных телепата.

Келла заходит на выступающую в озеро платформу без перил. Спускается по уходящим в воду ступеням, садится на краю.

Следую за ней, едва уловимо ведёт рукой, чтобы опустился рядом. Сажусь.

Вода слегка расступается, вижу всплывающий гребень и два радужных глаза. На несколько мгновений тону в них, ощущаю себя вывернутым на изнанку, досмотренным и почему- то обёрнутым теплом. Не могу сообразить, не могу прийти в себя. Оно уже не кажется мне таким страшным, чужеродным, как чучело в музее.

Да и вообще, вдруг озознаю, ч о это же ребенок, совсем малыш. Почему-то хочется схватить, прижать к себе, совсем не свойственный мне порыв. Как ему здесь жутко, должно быть, одному, в полутьме.

Вдруг накатывает такая тоска, надежда — ощущаю весь спектр эмоций, совсем человеческих, хоть и переданных не языком. Неожиданно для себя протягиваю руки, и оно забирается ко мне на колени, осторожно свешивает шипастый хвост, обнимает шею подобием рук.

Тёплые кожистые чешуйки переливаются в неверном свете, я сразу же становлюсь мокрым, но на секунду кажется, что обратно в эту теменьи одиночество ни за что не отпущу.

— Он? — спрашиваю, наконец собравшись с мыслями.

— Его родитель. Не знаю, как я не повредилась рассудком, когда его убивали. Видимо, слишком сильно оказались взаимосвязаны.

У их цивилизации вообще были совершенно иные взаимодействия — общее ментальное поле, полная открытость. Без человеческой подлости и жестокости.

Именно мы научили их воевать.

Молчу, пытаюсь осознать услышанное. Келла поднимает руку, проводит по влажной голове, ласково треплет гребень. Осознаю внезапно, насколько за эти мгновения всё переменилось.