Головоломка - Франк Тилье (2015)

Дверь отъехала в сторону, и ветер зашвырнул в кабину огромную пригоршню снега. Илан совсем скукожился – он был в свитере и куртке, отопление работало на полную катушку, а он все равно мерз. «Может, болею? Подхватил какой-нибудь мерзкий вирус?»

Первый офицер очень быстро устроился на сиденье перед Хлоэ, коротко поздоровался и погасил свой огромный фонарь, слепивший глаза окружающим. Его темная борода была покрыта изморозью, лицо в мелких морщинках казалось отлитым из стали. Он наклонился и втащил в салон «заключенного». Мужчина был одет в оранжевый комбинезон и зеленый бомбер из искусственной кожи, скованные наручниками руки он держал перед собой. Полицейские надели ему на голову бежевый холщовый мешок, как будто собирались вести на эшафот или на виселицу. Он издавал сдавленное ворчание, и Илан понял, что во рту у него кляп.

Второй офицер, гигант под метр девяносто ростом, сел в кресло и снял шапку, обнажив лысую голову.

– Поехали, – приказал он водителю.

Они тронулись. Илан вгляделся в скатившуюся в кювет машину, настоящий полицейский фургон с решеткой, отделяющий передние сиденья от отсека для арестантов, с сине-красной мигалкой на крыше. Гадес посмотрел в зеркало, обернулся к полицейским и спросил:

– Не возражаете против музыки? Немного классики, скажем, Шуберт?

– Включайте. Это расслабит «клиента». Он все время орал, пришлось принять меры.

Хлоэ сидела, сцепив пальцы, и угрюмо молчала. Ее рояль нисколько не расслаблял. «Если мы не в игре, какое преступление мог совершить этот человек, зачем его везут в горы?» – спросил себя Илан.

Арестант внезапно обернулся и застыл в неудобной позе. Илан не мог видеть лица мужчины, но ему показалось, что он сверлит его взглядом. Лысый полицейский ткнул задержанного локтем в бок:

– Успокойся, Шардон, понял меня?

Тот не издал больше ни звука, даже на удар не отреагировал, и полицейскому пришлось силой заставить его сесть прямо. У Илана кровь застыла в жилах: мешок на голове мужчины немного сдвинулся, и он заметил розовую полоску у него на шее. След был едва заметен – через день-другой он совсем исчезнет, но Илан не сомневался, что бедняга пытался повеситься.

Как в его гребаном сне.

Он вжался в кресло, чувствуя, что сейчас задохнется. Илан не верил ни в предчувствия, ни в другую мистическую чушь. Но как объяснить происходящее? Он подумал о провалах в памяти, которые случались все чаще, и понял, что непременно должен все выяснить.

– Могу я узнать, что натворил ваш арестант?

Сидевший в левом ряду бородатый инспектор бросил на Илана короткий взгляд и сказал:

– Что он натворил? В прошлом году, за три дня до Рождества, этот очаровашка убил восемь человек в высокогорном приюте. Три женщины и пятеро мужчин погибли, потому что имели несчастье оказаться рядом с ним в плохую минуту.

Полицейский обернулся, ухватился рукой за спинку сиденья и продолжил:

– Он нанес им восемьдесят семь ударов отверткой. Можете такое представить? Никто не спасся. У них не было шансов – он напал, когда они спали. Психиатры признали его невменяемым, но мы не сомневаемся, что он прекрасно понимал, что делает, а теперь симулирует безумие и амнезию, чтобы избежать пожизненного. Однажды этот негодяй выйдет из психушки и снова кого-нибудь убьет, даю руку на отсечение. – Он хлопнул ладонью по мешку. – Так, Шардон? Ты самый умный извращенец из всех, кого я встречал на своем веку. Мы везем тебя домой, к другим психам.

Илану показалось, что он погружается в пучину безумия. Отвертка, орудие убийства восьми человек. Это не совпадение: легавые и человек без лица работают на «Паранойю» и пытаются его запугать. Так почему же у него стынет кровь в жилах от присутствия незнакомца?

Илан поймал взгляд Гадеса в зеркале, и ему почудился страх в его глазах. Неужели старика пугают люди в форме? Или тот факт, что легавые могут сунуть нос куда не следует?

– Трагедия произошла здесь, в Альпах?