Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

Анна направилась ко мне. В ее наряде оригинально сочетались белый и черный цвета, граница между ними проходила сверху вниз точно посередине. Ее волосы также стали наполовину белоснежными. Ногти на одной руке были зачернены, на другой — поблескивали белилами. Сегодня я видел Анну впервые с того ужасного вечера в ее покоях, когда она явила мне свою зловещую сущность.

Придворные знали, что мы с ней отдалились друг от друга. Наше резкое отчуждение невозможно было скрыть, и теперь все, замерев, следили за нашим сближением.

Лишь я один не проявлял ни малейшего беспокойства. Колдовские чары уже не могли повлиять на меня, я был недосягаем для ее козней. Женщины, которую я любил, просто не существовало, эта ведьма не имела к ней никакого отношения.

— Милорд, — сказала она и улыбнулась.

Ее зубы… ее кроваво-красные губы… Они навевали смутные, таинственные воспоминания…

— Моя королева.

Наши пальцы соприкоснулись. Согласно правилам церемонии, мы подняли соединенные руки и повернулись к собравшимся. Зачем давать им пищу для пересудов?

По знаку Анны заиграли музыканты. С галереи менестрелей грянули резкие какофонические звуки, скорбные и пронзительные одновременно. Струнные выводили душераздирающую мелодию, но ее приглушал ожесточенный бой барабанов.

— Как вам нравится сие сочинение? — спросила она. — Я заказала его специально для сегодняшнего вечера — зимняя тьма побеждает летний свет.

Никогда еще бесстрашие Анны не проявлялось более ярко: ни словом не обмолвиться о нашем разделении, отчуждении или моем недовольстве, зато небрежно поинтересоваться моим мнением о своеобразном новом сочинении. При всем презрении к ней я восхитился ее смелостью.

— Оно отвратительно, — ответил я, — так же как темнота и порок.

— Тогда сочинение удалось, — заметила она, — ведь ему и надлежало пробудить такие чувства.

— И кто же создатель? Марк Смитон? — ответил я на собственный вопрос.

Она кивнула и предложила:

— Не угодно ли вам занять почетное место? К началу праздника все готово.

Кресло королевы стояло рядом с моим. Значит, уважая мои желания, она решила не участвовать в представлении. Ах, какой же Анна стала покорной и услужливой. Поздно… как ни прискорбно, увы, слишком поздно.

Зал заполнили, казалось, одни лишь молодые приспособленцы, так называемое новое поколение. Среди них выделялась дюжая фигура по-детски непосредственного Эдварда Клинтона из Линкольншира, темный атласный камзол едва не лопался на его атлетической спине. Недавно, после смерти отца, он получил титул барона. Ходили слухи, что Клинтон положил глаз на Бесси Блаунт, желая утешить вдову, похоронившую хилого Тейлбойса. Но не хочет ли он попросту разбогатеть за ее счет? Надо будет проверить. По крайней мере, сейчас он с откровенной похотливостью взирает на свою соседку, жену нашего канцлера. Верность определенно не будет в числе его достоинств.

Сэр Ричард Рич, один из ставленников Кромвеля, занявший пост главного поверенного короны, стоял между канцлером Одли и его женой. Его крайне невыразительное, незапоминающееся лицо не красила даже любезная безучастная улыбка. Он шевелил губами, хотя не издавал ни звука. Тем не менее его показания помогли осудить Мора.

Вокруг топтались заместители и преемники Крама: Томас Райотесли, очередная его находка, расхаживал по залу с нарочито важным и жеманным видом. Он недавно облагородил свое простонародное имя Рисли, преобразовав его в Райотесли, и изъяснялся теперь с вычурностью, присущей, по его мнению, знатным особам. За ним по пятам следовал Ральф Садлер, подобие угодливого грызуна в человеческом обличье; поодаль переговаривались миловидный и уступчивый Уильям Питри и епископ Стивен Гардинер, расчетливый, но глупый — неудачное сочетание.

Их вид вызвал у меня во рту неприятный привкус. Мне захотелось плюнуть вниз, желательно на перо щегольской шляпы Рисли.