Пока Эдуард прыгал на сене, Кейт стояла рядом со мной. На губах ее блуждала улыбка.

— Пусть пока по-детски, но ваш сын почитает и любит свою мать, — заметила она. — По-моему, для него очень важен приезд сюда, в родовое гнездо Сеймуров. Он должен знать, что в его жилах смешалась кровь Тюдоров и Сеймуров.

— На таких древних фамилиях зиждется величие Англии. Сеймуры, Денни, Парры — все они составляют настоящее могущество страны, — сказал я и взглянул на нее. — Да, Парры славно послужили короне, и, говоря о настоящих англичанах, я имею в виду также и ваш род. Без Парров наша родина не выстоит под натиском врагов.

Кейт хотела было возразить, но почему-то передумала.

— Да, — молвила она, — мы гордимся английским происхождением.

О чистокровных англичанах любила рассуждать Елизавета. Она с торжеством заявляла о своей беспримесной родословной. Надо будет послать ей письмо. Вероятно, в Натфилде тоже безопасно, но, право, девочке лучше перебраться к нам сюда. Мне не хотелось потерять ее. Нет… Ведь я любил дерзкую маленькую мятежницу…

Мысли мои разбегались, но я постарался сосредоточиться. Кейт молча ждала.

— Слава Англии основана на родовой гордости, — заключил я.

Прогулка лишила меня сил. Я мечтал добраться до кровати. Обратная дорога представлялась ужасно дальней. Хорошо бы сейчас сесть в паланкин. Но в то же время меня ужасало то, что придется остаться в пустых покоях. Вот если бы у меня появилась родственная душа…

Мы с Уиллом часто болтали.

Да, но… Уилл был мужчиной.

«Мне очень не хватает понимающей и внимательной жены… — Невольное признание так потрясло меня, что я ошеломленно тряхнул головой. — Жены?..»

О супружестве не может быть и речи, напомнил я себе.

А если… у меня появится просто спутница? Подруга жизни. А вовсе не жена в традиционном, привычном смысле.

Монашеский, платонический брак?

Да, почему бы и нет? Король может позволить себе все, что угодно.

Близкая подруга всегда составит мне компанию, почитает перед сном, а в моменты мучительных приступов отвлечет разговорами.

Но где же найти поистине добродетельную даму? Ее не прельстят никакие драгоценности.

Драгоценности?.. Я бросил взгляд на руку Кейт Парр. Да, она носила рубиновое кольцо, что я подарил ей после того скандального Валентинова дня.

— Кейт, — сказал я. — Хотите стать моей женой?

Она повернулась ко мне, на лице ее застыло непроницаемое выражение. Потом ее губы изогнулись и дрогнули.

— Ваша милость, — после долгой паузы произнесла она, — может быть, лучше… вашей любовницей?

— Любовницей? — презрительно воскликнул я.

Я совершенно не нуждался в плотских утехах, мне не хватало лишь духовной близости. Мысль о женских прелестях вызывала у меня отвращение. Развратные липкие объятия? Ни за что на свете.

— По-вашему, это меня интересует? Нет, мадам, значит, вы не понимаете меня! — Я обвел рукой просторы сумеречного амбара. — Думаете, я пришел сюда, желая оживить воспоминания о непристойных наслаждениях? Неужели вы считаете, что мне недоступны возвышенные чувства?

Зачастую мы и не подозреваем, что кто-то кроме нас самих способен желать душевного тепла.

— Простите меня, — наконец ответила она. — Я не имела в виду ничего предосудительного. Но я знаю… мне рассказывали… что брак предполагает… физическую близость. У меня были старые мужья, и я осталась… несведущей в данном вопросе. Я могла бы… научиться. Но сейчас не представляю себе в полной мере, что значит быть женщиной.

— Вы уже обладаете всем, что необходимо красивой и здоровой женщине, — успокоил ее я. — А прочее… о, храните невинность, милая Кейт! Эти отношения ничтожны!