Нераздельные - Нил Шустерман (2015)

Бо смотрит на нее с тем же тупым выражением, что и зеваки на улице:

— Что? Какого черта! Нашла, о чем волноваться — о каком-то дурацком принтере!

Он же ничего не знает! Они никому не рассказали, какая это бесценная вещь. Коннора и Рисы нет, так что некому спасти принтер. Коннор говорил, что хотя механизм и корпус разбиты, но самая важная часть — картридж — в порядке. Вроде бы. Но если принтер сгорит, то не останется даже «вроде бы».

Бо хватает ее за руку.

— Пошли с нами, Грейс. Я найду, где спрятаться. Клянусь, все будет хорошо!

Она осторожно высвобождает руку.

— Позаботься о них, Бо. Бегите на север или на восток, потому что большинство людей удирают на юг или запад. Думай головой и сохрани этих ребят целыми, слышишь?

Бо кивает, а Грейс поворачивается и опрометью кидается к пылающему дому.

Жар так силен, что Грейс не может даже подойти к задней двери. В нескольких футах дальше, в стене над самой землей виднеется единственное окно, ведущее в подвал. Но дым из него не валит, скорее, наоборот — через него внутрь всасывается воздух, подпитывая кислородом бушующее наверху пламя.

Грейс опускается на колени и заглядывает в окошко, но ничего не видит. Значит, внизу огня нет!

Во всяком случае, пока. Наверно, уже слишком поздно, чтобы спасти Соню и Рису, и, по всей вероятности, Коннор тоже мертв. Возможно, Грейс — единственный человек в мире, кому известно о существовании орган-принтера.

Наверху падает что-то тяжелое. Слышен треск — это пламя пожирает дом с отвратительной, злобной жадностью.

Окошко узкое, а Грейс девушка ширококостная, ей ни за что в него не протиснуться! Но она обязана попытаться. Как это будет ужасно, если всем их надеждам придет конец только потому, что окно маленькое, а она большая! Шансы, что она попадет в подвал — пятьдесят на пятьдесят, и что доберется до принтера раньше огня — тоже пятьдесят на пятьдесят. Это дает двадцать пять процентов. Паршиво, но с каждой секундой промедления шансы снижаются.

Грейс заглушает свой инстинкт самосохранения и ныряет в маленькое прямоугольное отверстие головой вперед.

Как она и подозревала, ей не удается протиснуться сразу полностью. Бедра застревают в жесткой деревянной раме, и Грейс приходится проталкиваться, извиваясь и выкручиваясь. Голову ей нестерпимо печет. Она видит свет: разъяренный огонь словно подсматривает за ней через щели в потолке — так солнечные лучи пробиваются сквозь закрытые жалюзи.

Грейс вцепляется в несущую балку, подтягивается изо всех сил и наконец падает в подвал; осколки стекла, валяющиеся на полу, впиваются ей в кожу.

Здесь, внизу, воздух практически чист, потому что дым всегда поднимается вверх. Но жар стоит неимоверный! Грейс чувствует, как покрывается волдырями кожа на голове. Пригибаясь как можно ниже, она заворачивает за выступ стены и… Там, в углу, на том же месте, где ее оставил Коннор, стоит коробка с разбитым орган-принтером, терпеливо ждущая возможности сгореть. «Как бы не так!» — думает Грейс и хватает коробку, затем заглядывает в стазис-контейнер — тот слишком велик, чтобы забрать его с собой — и, выудив из густой зеленой биомассы склизкое ухо, засовывает его в карман блузки. Со всем этим богатством она пускается в обратный путь к окошку.

За ее спиной несущее перекрытие поддается огню, и останки магазина проваливаются в подпол. Пламя в насыщенном кислородом воздухе многократно усиливается и разливается по всему подвалу, словно вода в наводнение. Грейс подбегает к окну, выталкивает принтер наружу и приступает к монументальной задаче: выйти отсюда тем же путем, каким пришла.

Ей не на что опереться и не за что ухватиться снаружи. Она опять застревает — одна половина туловища здесь, вторая там — и чувствует, как огонь лижет ей ступни; обувь начинает плавиться.

— Нет! — с неистовым упорством вопит она. — Я не умру! Не умру, не умру, не умру!