Искусство спора - Сергей Поварнин (1923)

3. Другая, но уже более «серьезная» механическая уловка с целью положить конец невыгодному спору – «призыв» или «довод к городовому».

Сначала человек спорит честь честью, спорит из-за того, истинен ли тезис или ложен. Но спор разыгрывается не в его пользу – и он обращается ко властям предержащим, указывая на опасность тезиса для государства или общества и т. д. И вот приходит какая-нибудь «власть» и зажимает противнику нашему рот, что и требовалось доказать. Спор прекратился, и «победа» за ними.

4. Но «призыв к городовому» имеет целью только прекратить спор. Многие этим не довольствуются, а применяют подобные же средства, чтобы «убедить» противника, т. е. вернее, заставить его, по крайней мере на словах, согласиться с нами. Тогда подобные доводы получают название «палочных доводов». Конечно, и в наше время употребляются еще «палочные доводы» в буквальном смысле слова. Насилие во всех видах очень часто «убеждает» многих и разрешает споры, по крайней мере, на время. Но такие палочные доводы в область рассмотрения логикой, хотя бы и прикладной, не входят. Здесь палочным доводом называется довольно некрасивая уловка, состоящая в том, что приводят такой довод, который противник, по соображению софиста, должен принять из боязни чего-нибудь неприятного, часто опасного, или на который он не может правильно ответить по той же причине и должен или молчать, или придумывать [4]какие-нибудь «обходные пути». Это, в сущности, разбой в споре. Даже, пожалуй, в одном отношении еще хуже. Разбойник открыто предлагает дилемму: «кошелек или жизнь». Софист преподносит скрытым образом и с невинным видом дилемму «принять довод или потерпеть неприятность»; «не возражать или пострадать».

5. Такие доводы изобилуют во все времена, у всех народов, при всех режимах; в государственной, в общественной, в частной жизни. Во времена инквизиции были возможны, например, такие споры: вольнодумец заявляет, что «земля вертится около солнца»; противник возражает: «Вот во псалмах написано: «Ты поставил землю на твердых основах, не поколеблется она в веки и веки». «Как вы думаете, – спрашивает он многозначительно, – может, Св. Писание ошибается или нет?» Вольнодумец вспоминает инквизицию и перестает возражать. Он для большей безопасности обыкновенно даже «убеждается», даже иногда трогательно благодарит «за научение». Ибо «сильный», «палочный довод», вроде стоящей за спиной инквизиции, для большинства слабых смертных, естественно, неотразим и «убедителен».

В наши времена, слава богу, инквизиции нет, но существует много других форм палочного довода. Пример из недавней жизни – собеседование миссионера со старообрядцами. Старообрядец яростно доказывает, что миссионер и его церковь – еретики. Находчивый «миссионер» ставит вопрос: «Вот как! Значит, и наш Государь Император еретик»? Перед старообрядцем мелькнули (в воображении, а может быть, и наяву) знакомые лица альгвазилов и вспомнились «места не столь отдаленные». «Сердце его смятеся и остави его сила его» и «бысть яко человек не слышай и не имый во устех своих обличения». Начальство иногда очень удачно убеждает своих подчиненных. «Люди других убеждений» ему «не подходят», а дома у убеждаемого Вася и Ваня пищат, есть-пить просят. Доводы начальства часто действуют несравненно сильнее цицероновского красноречия.

Глава 15

Усложнение и видоизменения палочных доводов

Чтение в сердцах. Положительная и отрицательная форма его. Инсинуации. «Рабская» уловка при отсутствии свободы слова

1. Различные видоизменения «аргументов к городовому» и «палочных доводов» бесчисленны. По крайней мере в старинных логиках XVI, XVII и XVIII веков встречаются иногда довольно длинные их списки, но не исчерпывающие материала. Из списков и описаний видно, что все они встречаются и в наше время. Поистине меняются только листья, а дерево с ветвями остается все то же.