Список гостей - Люси Фоли (2021)

Я снова чувствую, как краснеют мои щеки. Чтобы заставить их отвести от меня глаза и прекратить повторять одно и то же, я опрокидываю бокал и выпиваю залпом. До этого мне казалось, что шампанское восхитительно, но теперь оно ужасно — кислое, острое, обжигающее горло, когда я закашливаюсь на середине глотка, оно бьет мне в нос. Я чувствую, что не могу проглотить все и часть вот-вот выльется изо рта. У меня глаза на мокром месте. Какое унижение. Как будто все знают правила этого вечера, кроме меня.

После этого они радостно смеются. Но это не для меня. Они поздравляют самих себя. Я чувствую себя ребенком, которого окружили хулиганы с детской площадки. Когда я бросаю взгляд в сторону Чарли, он виновато морщится. Меня вдруг окутывает такое одиночество. Я отворачиваюсь от компании, чтобы спрятать лицо.

И тут я замечаю такое, от чего кровь стынет в жилах.

Кто-то стоит у окна, смотрит на нас из темноты и молча наблюдает. Лицо прижато к стеклу, черты искажены в отвратительную маску горгульи, а зубы оскалены в ужасной ухмылке. Пока я смотрю, не в силах отвести взгляд, оно произносит губами один-единственный слог.

БУ!

Я даже не понимаю, что выпустила бокал из рук, пока он не разбивается у моих ног.

Сейчас. Вечер свадьбы

Через несколько минут официантка приходит в себя. Судя по всему, сама она не пострадала, но то, что она увидела, почти лишило ее дара речи. Гостям удается вымучить из бедной девушки лишь тихие стоны и неразборчивое бормотание.

— Я отправила ее в «Каприз» за парой бутылок шампанского, — беспомощно говорит старшая официантка, которой самой едва больше двадцати.

Казалось, тишину в шатре можно было потрогать пальцами. Гости пытаются различить лица своих близких, убедиться, что они здесь, в безопасности. Но среди взволнованной толпы трудно разглядеть хоть кого-нибудь, все немного потрепаны после бурного праздника. Не помогает и огромная форма шатра: танцпол в одной части, бар — в другой, а обеденный зал — в самом большом отсеке.

— Она могла просто перепугаться, — замечает какой-то мужчина. — Ей же всего ничего, а снаружи кромешная тьма и бушует шторм.

— Но если нет, то кому-то нужна помощь, — встревает другой мужчина. — Надо пойти посмотреть…

— Нельзя, чтобы вы все разбрелись по острову.

Все беспрекословно слушаются свадебного распорядителя. В ней чувствуется властность, хотя она и выглядит столь же испуганной, как и все остальные, ее лицо осунулось и побелело.

— Там действительно буря, — добавляет она. — И темно, не говоря уже о болотах и скалах. Я не хочу, чтобы кто-то еще… поранился, если что-то и правда случилось.

— Наверное, вся перетряслась из-за своей страховки, — кто-то бормочет.

— Надо выйти и посмотреть, — предлагает один из друзей жениха. — Идем, парни. Один в поле не воин, и все такое.

За день до этого. Джулс. Невеста

— Папа! — возмущаюсь я. — Ты перепугал бедную Ханну!

Она, конечно, слегка перебрала, раз вот так выронила бокал. Неужели правда надо было устраивать такую сцену? Я подавляю раздражение, пока Ифа незаметно снует вокруг нас с метлой.

— Прости, — ухмыляется папа, когда заходит в комнату. — Мне так хотелось вас напугать.

Его акцент звучит отчетливее обычного, вероятно, потому что здесь он чувствует себя почти как дома. Он вырос в Гэлтахте — в той части Голуэя, где говорят на ирландском языке — недалеко отсюда. Папу нельзя назвать крупным мужчиной, но места он занимает много: внушительный рост, широкие плечи, сломанный нос. Мне трудно оценить его со стороны из-за того, что он мой отец. Но, пожалуй, незнакомец мог бы назвать папу бывшим боксером или кем-то вроде того, а не успешным застройщиком.

Северин, последняя папина жена — француженка, практически моего возраста, состоящая на одну треть из декольте и на две трети из подводки для глаз, — скользит за ним, откидывая длинную гриву рыжих волос.