Список гостей - Люси Фоли (2021)

Я не часто говорю о том времени. Впрочем, я многое могу ему рассказать. О дешевых клубничных леденцах на пляже из белого песка, о пятнах красного пищевого красителя на губах и языках. О ныряниях со скал на другой стороне острова, о том, как мы жадными пальцами рылись в содержимом наших сетей в поисках креветок и крошечных полупрозрачных крабов. Плескались в бирюзовом море в укромных бухточках, пока не привыкли окончательно к низкой температуре. Но, разумеется, я ничего ему не скажу: это было бы неуместно. Мне нужно сохранить границу между собой и гостями.

— А, — удивляется он. — Я и не распознал у вас местный акцент.

Интересно, а чего он ожидал? Кучу виски, клетчатую юбку, клевер и лепреконов?

— Нет, — говорю я ему. — У меня дублинский акцент, он менее выражен. Но я жила в разных местах. В детстве мы часто переезжали из-за папиной работы — он был профессором в университете. Пожили в Англии, даже немного в Штатах.

— Вы познакомились с Фредди за границей? Он англичанин, верно?

Все еще такой заинтересованный, такой обаятельный. От этого мне слегка не по себе. Я гадаю, что же на самом деле ему нужно.

— Мы с Фредди знакомы очень давно, — говорю ему я.

Опять улыбается обаятельной, заинтересованной улыбкой.

— Детская любовь?

— Можно сказать и так, — хотя это не совсем верно. Фредди на несколько лет младше меня, и мы много лет оставались просто друзьями. А может, даже и не дружили, а просто цеплялись друг за друга, как за спасательные шлюпки. Особенно после того, как моя мать превратилась в оболочку человека, которым она когда-то была. За несколько лет до сердечного приступа моего отца.

Но вряд ли я расскажу все это жениху. Кроме всего прочего, в моей профессии важно никогда не позволять себе казаться слишком человечным, слишком подверженным слабостям.

— Понятно, — говорит он.

— А теперь, — сразу же вставляю я, пока он не успел задать следующий вопрос, каким бы он ни был, — если вы не возражаете, я пойду дальше работать.

— Конечно, — отвечает он. — Сегодня вечером приедут настоящие животные, Ифа. Я лишь надеюсь, что они не устроят хаос.

Он проводит рукой по волосам и ухмыляется, как мне кажется, виновато и самоуверенно одновременно. Он улыбается, обнажая свои ослепительно белые зубы. Настолько ослепительные, что я даже задумываюсь, не вставил ли он в них лампочку.

А потом Уилл подходит ближе и кладет руку мне на плечо.

— Ты потрясающе делаешь свою работу, Ифа. Спасибо.

Он задерживает руку на мгновение дольше, чем это принято, и я чувствую, как тепло его ладони просачивается сквозь рубашку. И внезапно осознаю, что в этом огромном пространстве мы с ним совсем одни.

Я улыбаюсь — своей самой вежливой, самой профессиональной улыбкой — и отступаю. Полагаю, такой человек, как он, уверен в своей сексуальности. Сначала она кажется притягательной, но под ней скрывается что-то более темное, сложное. Не думаю, что его действительно влечет ко мне — ничего подобного. Он положил руку мне на плечо, потому что может. Возможно, я себя накручиваю. Но это было чем-то вроде напоминания о том, что он здесь главный, что я работаю на него. И должна плясать под его дудку.

Сейчас. Вечер свадьбы

Поисковый отряд уходит в темноту. В тот же миг на них с пронзительным ревом набрасывается ветер. Пламя керосиновых факелов колышется, недовольно шипит, угрожая вот-вот погаснуть. Глаза слезятся, в ушах звенит. Они вынуждены идти против ветра, сопротивляясь ему, низко склонив головы.

В крови кипит адреналин — это битва со стихией. Чувство, знакомое им с детства, — глубокое, безымянное, дикое — оно будоражит воспоминания о ночах, которые не сильно отличаются от этой. Только тьма и они.

Мужчины медленно двигаются вперед. Длинный участок земли между «Капризом» и шатром, окруженный торфяным болотом с обеих сторон, — вот где отряд начнет поиски. Они кричат:

— Там кто-нибудь есть?