— А я не знаю. На первый взгляд кажется, что они в порядке. Но доктор Паркер узнает это наверняка.

— Доктор Паркер?

— Врач судебной медицины при полиции Анкориджа. Показался мне очень умным мужиком. Вначале, конечно, был не в восторге. Вроде вас, сначала заявил, что считает концепцию повторного вскрытия не имеющей прецедента и неконституционной или что-то в этом роде. Он прочитал свидетельство о смерти, написанное Блэйком, и нашел его вполне обоснованным.

— Но тебе удалось убедить его в обратном?

— Не совсем так. Он ничего не обещал. Но, кажется, заинтересовался настолько чтобы что-то сделать.

— Ты мастер добиваться своего, Джордж, — сказал Брэди.

— Возможно, это ничего не значит, еще один холостой выстрел, но доктор Паркер никогда не слышал о докторе Блэйке.

Брэди принял свою любимую позу снисходительного первосвященника, сведя руки таким образом, что кончики пальцев касались друг друга, образуя домик, и промолвил:

— Тебе известно, что штат Аляска по площади больше, чем половина Западной Европы?

— Мне даже известно, что в Европе живут сотни миллионов жителей. На Аляске же всего несколько сот тысяч. Меня бы очень удивило, если, исключив больницы, удалось бы насчитать больше шестидесяти — семидесяти врачей, и такой ветеран, как Паркер, должен знать их всех лично или, по крайней мере, слышать о них.

— Для тебя есть надежда, — снизошел Брэди. — Немедленное расследование прошлого доктора Блэйка выглядит вполне обоснованным.

— Немедленное, — согласился Маккензи. — Этим должен заняться Моррисон. Было бы интересно выяснить, кто принял его на работу и по чьей рекомендации.

— Очень интересно, — сказал Демотт. — К тому же это определенно сократит поле поиска. Странно. Помните, когда мы прибыли сюда и стали задавать вопросы относительно предмета, которым могли стукнуть Броновского, Моррисон тогда сказал, повторяю его слова дословно: «Доктор Блэйк говорит, что он не специалист по криминальным актам насилия»? — Брэди кивнул. — Так вот, сегодня утром, когда я был в комнате Финлэйсона и мы обсуждали причины его смерти, Блэйк сказал, между прочим, что выступал в качестве медицинского эксперта при суде. Очевидно, он это упомянул, чтобы придать вес своему заключению. Но важно здесь то, что он лгал или в том, или в другом случае. — Демотт посмотрел на Брэди и спросил: — Ваши агенты в Нью-Йорке, которые занимаются бывшим агентством безопасности Броновского, они, если позволено так выразиться, не горят на работе. Нельзя ли их подтолкнуть?

— Ответ отрицательный. Вы сами говорили об открытой линии.

— Кто говорит об открытой линии? Свяжитесь с ними через Хьюстон, используя ваш код.

— Ха! Чертов код. Закодируйте любое сообщение, какое вам нужно и подпишитесь моим именем.

Маккензи подмигнул Демотту, но тот, игнорируя намеки, стал немедленно диктовать оператору сообщение, кодируя его непосредственно в момент передачи, не прибегнув к предварительной записи кодированного сообщения на бумаге, что свидетельствовало о том, насколько мастерски он овладел кодом, который сам его изобретатель считал неоправданно замысловатым.

Едва он закончил, как стук в дверь оповестил о прибытии Хамиша Блэка. Нитевидные усики генерального директора были, как обычно, безупречно подстрижены, волосы на голове разделены посередине, словно по линейке, очки сидели так надежно, что, казалось, и торнадо не удалось бы их сорвать. Он по-прежнему был одет как бухгалтер высокого ранга в Сити. Но теперь появилось некое изменение в самом его поведении, и он выглядел бухгалтером высокого ранга, который только что обнаружил в книгах своего любимого клиента неоспоримое доказательство огромной растраты. Но ему удавалось сохранять спокойствие, вернее, холодность.

— Добрый вечер, джентльмены. — Он был большим мастером холодных улыбок. — Надеюсь, я не помешал, мистер Брэди?