На крыльях орла - Кен Фоллетт (2016)

Анджеле Хауэлл нечасто доводилось видеть мужа за последние два месяца. Он провел большую часть ноября и декабря в Тегеране, пытаясь убедить министерство оплатить счет «ЭДС». Вернувшись в Штаты, муж пропадал на «ЭДС» допоздна, работая над проблемой Пола и Билла, за исключением тех дней, когда он вылетал в Нью-Йорк для встреч с иранскими юристами. 31 декабря Хауэлл прибыл домой во время завтрака, проработав всю ночь на «ЭДС», и обнаружил Анджелу с девятимесячным младенцем Майклом, сжавшимися в комок перед горящими дровами в камине в холодном темном доме: ледяная буря вызвала отключение электричества. Он переселил их в квартиру сестры и вновь убыл в Нью-Йорк.

Анджела уже была всем сыта по горло, и, когда Хауэлл объявил, что вновь едет в Тегеран, жена расстроилась.

– Ты знаешь, что там происходит, – простонала она. – Почему ты должен вернуться?

Проблема заключалась в том, что у него не нашлось бы простого ответа на этот вопрос. Было не совсем ясно, что он собирается делать в Тегеране. Хауэлл собирался работать над этой проблемой, но пока ему еще не было известно, каким образом. Если бы он мог сказать: «Смотри, вот что надо сделать, и это под мою ответственность, и я – единственный, кто может сделать это», – Анджела поняла бы.

– Джон, у нас ведь семья, мне нужна твоя помощь, чтобы справиться со всем этим, – прошептала она, имея в виду младенца, ледяную бурю и отключение электричества.

– Прости меня. Прилагай все усилия, на которые ты только способна. Я постараюсь держаться на связи, – попытался утешить ее Хауэлл.

Они не принадлежали к тому типу супружеских пар, которые выражают свои чувства, осыпая друг друга воплями. В тех частых случаях, когда Джон огорчал ее, работая допоздна, оставляя ее сидеть в одиночестве и съедать ужин, приготовленный для него, некоторый холодок был самым сильным проявлением близости к размолвке. Но этот отъезд был еще хуже, нежели пренебрежение ужином: муж бросал ее и ребенка как раз тогда, когда они испытывали в нем крайнюю нужду.

Тем вечером у них состоялся долгий разговор. В конце его Анджеле не стало легче, но по меньшей мере она смирилась со своей участью.

С тех пор Хауэлл позвонил Анджеле несколько раз, из Лондона и из Тегерана. Жена наблюдала за беспорядками по телевидению и волновалась за него. Она волновалась бы еще больше, если бы знала, что муж собирался сейчас сделать.

Хауэлл в мыслях отодвинул домашние заботы на задний план и пошел искать Абулхасана.

Абулхасан был старшим сотрудником-иранцем. Когда Ллойд Бриггс убыл в Нью-Йорк, Абулхасана оставили главным по «ЭДС» в Иране. (Рич Галлахер, единственный оставшийся там американец, не был менеджером.) Затем вернулся Кин Тейлор, принял на себя общее руководство, и это оскорбило Абулхасана. Тейлору совершенно не была присуща дипломатичность. (Билл Гейден пустил в оборот саркастическую фразу: «Чувствительность Кина, воспитанная службой в военно-морских силах».) Возникли трения. Но Хауэлл прекрасно ладил с Абулхасаном, который мог не только переводить с фарси, но также вводить американских сотрудников в курс относительно персидских обычаев и способов действовать.

Дадгар был знаком с отцом Абулхасана, видным адвокатом, и сам встречался с Абулхасаном на допросах Пола и Билла, так что нынче утром этот иранец был назначен выступать в роли связного со следователями Дадгара, и ему были даны указания обеспечить, чтобы у них было все, что они запросят.

Хауэлл сказал Абулхасану:

– Я решил, что мне следует встретиться с Дадгаром. Что вы думаете об этом?

– Безусловно, – ответил Абулхасан. Он был женат на американке и говорил по-английски с американским акцентом. – Не думаю, что это будет проблемой.

– О’кей. Пошли.

Абулхасан повел Хауэлла в комнату совещаний Пола Чьяппароне. Дадгар и его помощники сидели вокруг большого стола, изучая финансовые отчеты «ЭДС». Абулхасан попросил Дадгара зайти в соседнюю комнату, кабинет Пола; затем он представил Хауэлла.