— Не знаю уж, что конкретно с Розой не так, но она действительно странновата. Слишком много пила, отправилась на санную прогулку с молодыми курсантами полицейской академии… В общем, безумная дамочка с зудом во всех местах сразу. А почему ты интересуешься?

— Да просто так, — сказал Карл и положил трубку. Затем вошел под своим именем на сайт Регистра народонаселения. «Сандалпаркен, 19» — написал он рядом с окошком для имени. Полученный ответ исключал ка-кую-либо ошибку. «Роза Мария Ирса Кнудсен» — стояло под номером социального страхования.

Карл покачал головой. Оставалось надеяться, что в один прекрасный момент перед ним не предстанет еще и Мария. Двух версий Розы было более чем достаточно.

— Ой, — вырвалось у Ассада, стоявшего за его спиной. Он тоже все видел.

— Ассад, позвони ей прямо сейчас.

— Ты ведь не обрушишься на нее прямо сейчас, Карл?

— Ты ненормальный? Лучше уж прыгнуть в ванну с ядовитой коброй, — ответил Мёрк. Признаться Ирсе в том, что они знают, что она на самом деле Роза? Вот тут-то и начнется настоящий сумасшедший дом.

Когда парочка вернулась, Ирса уже полностью снарядилась. Пальто, варежки, шарф и шляпа. У каждого из этих двоих сложилось свое собственное понимание того, каким образом можно выиграть у носителей паранджи соревнование по максимальному покрытию тела одеждой.

Карл взглянул на часы. Отлично. Конец рабочего дня. Ирса собралась домой.

— Я хотела тебе сказать… — Она запнулась, увидев в объятиях Карла букет. — Ого, что это у тебя за такие красивые цветы?

— Передай этот букет Розе от нас с Ассадом, — сказал Карл и протянул ей великолепие. — Пожелай ей скорейшего выздоровления. Передай, что мы надеемся в ближайшее время ее снова увидеть. Можешь также сказать, что эти розы для Розы. Мы действительно очень много о ней вспоминаем.

Ирса замерла и мгновение стояла молча, а пальто медленно сползало у нее с плеча. Своего рода победа, можно так сказать.

На этом закончился рабочий день.

— То есть она и правда больна? — спросил Ассад на одном из поворотов шоссе на Хольбек.

Карл пожал плечами. Он много в чем являлся специалистом, но единственный хорошо знакомый ему случай раздвоения личности представлял собой трансформацию, на которую был способен его пасынок, за десять секунд превращаясь из милого улыбчивого паренька, просящего в долг сотню крон, в желчного выродка, не желающего прибираться в своей комнате.

— Мы никому не скажем, — только и ответил он.

Оставшуюся часть пути каждый провел в своих мыслях, пока не показался знак с указателем на Тёллёсе. Город, прославившийся своей железнодорожной станцией, заводом, производящим яблочный сок, да велосипедистом с нечистой совестью, обладателем желтой майки лидера в гонке «Тур де Франс».[32]

— Еще чуть-чуть, — сказал Ассад и указал в направлении центральной улицы, являвшейся неоспоримым центром Тёллёсе, главной артерией провинциального городка. Правда, в данный момент пульс на ней был не так уж заметен. Возможно, местные жители застряли в узких проходах «Нетто» или куда-нибудь переехали. Полное ощущение города, знавшего лучшие времена.

— Напротив завода, вон там, — Ассад показал на виллу из красного кирпича, излучающую жизнь не больше, чем дохлый дождевой червь на фоне зимнего пейзажа. Дверь отворила женщина полутора метров ростом, с глазами еще больше, чем у Ассада. Едва взглянув на черную щетину сирийца, она в испуге отпрянула в коридор и позвала мужа. Видимо, читала о квартирных кражах и почувствовала себя потенциальной жертвой.

— Я слушаю вас, — произнес мужчина, явно не собираясь предложить чашку кофе или хотя бы проявить элементарную любезность.

Лучше поработаю еще по линии налоговых органов, подумал Карл и спрятал удостоверение полицейского поглубже в карман.