Тьма в бутылке - Юсси Адлер-Ольсен (2013)

Завтра в десять часов утра он покинет Доллеруп Баккер вместе с детьми, расположившимися рядом на переднем сиденье автомобиля. А когда они удивятся тому, что он раньше времени свернул, он их оглушит. Он точно знал, в каком именно месте ему никто не помешает это сделать, уже заранее все продумано. Посреди густой рощи, которая скроет фургон и его грязное дело на несколько минут, пока он обездвижит детей и переместит их в кузов.

Спустя четыре с половиной часа после этого, включая завтрак у его сестрицы на Фюне, он уже достигнет причала у Нордсковена в Йэгерсприсе. Таков был план. Всего лишь двадцать шагов сквозь кустарник до помещения с низким потолком и цепями. Двадцать шагов с двумя ссутулившимися фигурами перед собой.

На этом коротком пути он и раньше слышал интимные мольбы о жизни. Придется выслушать их и теперь.

Лишь после этого начнется эпопея с родителями.

Он освободил легкие от дыма и бросил бычок на небольшую лужайку. Как ни крути, ему предстояла тяжелая ночь и не менее тяжелый следующий день.

Его страшные предположения о том, что дома творится какой-то непорядок, который может перевернуть с ног на голову всю его жизнь, могут пока подождать. Если жена ему изменила, ей же хуже.

Он услышал скрип двери и повернулся к недоуменному лицу Исабель. Халат только-только прикрывал дрожащее нагое тело. Через несколько секунд он объявит ей, что все кончено, потому что она слишком старая, но пока ей такое и в голову не могло прийти. Тело было возбуждающим и пикантным и излучало флюиды, пробуждающие ненасытность. Во многом жаль было разрывать эти отношения, но подобные мысли возникали у него и в предыдущие разы.

— Ты стоишь на таком холоде раздетый — это называется «умно»? Холодрыга жуткая. — Она наклонила голову, но не сфокусировала на нем свой взгляд. — Может, все-таки объяснишь мне только, что произошло?

Он встал напротив, взялся за воротник ее халата и холодно произнес, запахивая воротник на ее голой шее:

— Ты для меня слишком стара.

На мгновение она словно окаменела, готовая ударить или гневно закричать, выплеснув свое разочарование прямо ему в лицо. Ругательства вот-вот готовы были сорваться с ее языка, однако он знал, что она промолчит. Добропорядочная разведенная женщина, работающая в администрации коммуны, не устраивает сцен, когда перед ней на ее собственной террасе стоит голый мужчина.

Что подумают люди? Это хорошо было известно им обоим.

Когда ранним утром он проснулся, она уже собрала его барахло и запихнула в сумку. Никакого намека на утренний кофе; его встретил лишь шквал вполне адекватных вопросов, свидетельствующих о том, что она еще не совсем раскатана в лепешку.

— Ты заходил в мой компьютер, — констатировала она, хорошо владея собой, хотя и угрожающе бледная. — Ты выискивал сведения о моем брате. В моем персональном разделе ты оставил после себя более пятидесяти очевидных следов вторжения. Так неужели ты не мог заодно взять на себя труд изучить, чем я занимаюсь в коммуне? Но ты не сделал этого — так не было ли это проявлением глупости и непредусмотрительности с твоей стороны?

Он тем временем размышлял над тем, что ему придется воспользоваться ее душем, не обращая внимания на ее слова. Над тем, что семья, живущая близ Стангхеде, не отпустит своих детей с небритым мужчиной, провонявшим половыми секретами.

И лишь когда она произнесла следующую реплику, он ощутил острую необходимость мобилизовать все чувства.

— Я эксперт по хранению электронных данных в коммуне Виборг, причем эксперт с большой буквы. Именно я отвечаю за безопасность данных и компьютерные разработки. А потому, естественно, я узнала о твоих действиях. Для меня плевое дело прочитать архивные файлы в своем собственном лэптопе. А ты какого черта предполагал?

Она посмотрела на него очень проницательно. Совершенно спокойная. Она уже преодолела первый кризис. У нее был козырь, который возносил ее над жалостью к самой себе, плачем и истериками.