Найди меня, если сможешь - Лиса Зареченская (2021)

И вот появился наш несравненный Альман, что самое обидное, красивее и сексуальнее, чем обычно. Сегодня его волосы были взъерошены, а губы алели, будто кем-то покусанные, невольно глаза задержались на них, очерчивая взглядом контур и невзначай продолжали свое исследование мужчины по его шее. Проступившая венка так трепетно подрагивала под кожей, что хотелось прикоснуться к этому месту пальцами. Мое увлекательное зрительное путешествие продолжалось по рукавам рубашки, закатанной до локтей и обнажающей подтянутые накаченные руки. Наверное, крепкие, твердые и горячие, как раскаленные камни….

Летиция явно от огорчения скрипнула зубами. Неотрывно смотря на Раймонда, я согласилась с ней, такой мужчина пропадает! Какой потенциал для покорения женских сердец, какие возможности, а он предпочитает классификации практическим тренировкам! В такого грех не влюбиться, была бы поглупее, как Летиция, или такой же бесстрашной, как Жозефина, обязательно бы воспылала чувствами к куратору. Между тем мой взгляд не желал прекращать путешествие и собирался опуститься еще ниже, но строгий голос Альмана заставил вернуться к исходному положению.

– Сегодня проверка знаний. Посмотрим, что вы усвоили после нескольких занятий, – отчеканил Раймонд, будто шел по плацдарму, а не говорил. – По одной в аудиторию. Кера Жозефина, прошу за мной.

Обалдеть. Неожиданный зачет очень даже в стиле Альмана, он всегда пытался поймать нас на невыученных уроках. Застращал настолько, что даже самовлюбленный Грегор Понт не рисковал списывать. К проверкам мы привыкли, никого не напугало решение профессора провести опрос, пока дверь кабинета тихонечко не отворилась. На пороге стояла Жозефина, но ее состояние внушало странное волнение, будто она подкинула нам под кожу скарабеев, и они сотней мурашек расползлись по телу. Я смотрела на нее и несколько секунд не могла понять, что же не так с этой стойкой девушкой, что так сильно смущает в ее облике, искажает и даже уродует юную некромантку? А потом поняла – это были слёзы. Дверь закрылась, и они превратились в рыдания. Жозефина, которая даже на полигоне не кривилась, когда наступала на гвозди, плакала.

– Что произошло? – спросила я, и с таким же вопросом подошли другие девчонки. – Он…?

Мы даже не знали, что еще мог сделать Альман, чтобы вывести из себя самую сдержанную девушку. Его любимицу, единственную, которую он хвалил! Если она рыдает в голос, то, что будет с нами?!

– Жозефина, его вопросы настолько сложные?

– Он кричал, – хлипнула она. – Не ругался, как обычно, а кричал…

Всхлипы прекратились, а слезы продолжали водопадом литься из глаз девушки. Да, Альман никогда не повышал на нас голос, умея поставить на место своими убийственными фразами. Но что неужели его голос доводит до срыва? Может, Жозефина привыкла быть идеальной, сделала какую-то ошибку, и не смогла выдержать его придирок? Тогда мне не страшно заходить в аудиторию, я прекрасно сознавала свою непригодность с первого дня здесь.

– Кера Амо, входите, – выглянул Альман, даже не посмотрев в сторону некромантки.

История повторилась: Летиция вышла из кабинета с испуганным лицом, правда, девушка не плакала, она молчала. Как-то затихла, поникла и, тихонько, дойдя до стены, привалилась к ней плечом. Моя фантазия отказывалась придумывать происходящее за дверью, поэтому я только смотрела на девушек, выходивших мрачнее тучи. Он кричал, он обвинял, он предлагал выбирать, правда, никто не говорил из чего, угрожал… Неудивительно, что заходя в кабинет, я чувствовала себя пришедшей на минное поле.

– Кера Софи, присаживайтесь, – произнес Альман, делая последние записи в журнале. На секунду оторвавшись, он улыбнулся и снова уткнулся. – Всё наладилось? Больше не собираетесь шокировать меня своим состоянием?

– Когда это я вас шокировала? – смотрела на куратора большими глазами и ерзала на стуле, пытаясь отодвинуться назад.