Его секретарша - Юлия Бузакина (2021)

— Там, в коричневой комнате, собрались люди, которые ждут от меня денег, — убедившись, что я немного успокоилась, продолжил Облонский. — У этих людей серьезные проблемы. Их дети смертельно больны.

Что-то сжалось внутри. Вот почему надо вести себя очень осторожно. Облонский спонсирует больных детей.

— Я помогу только тем, кто действительно нуждается, — усаживаясь напротив меня, пояснил Облонский. — Вам, Мария, надо будет собрать у сидящих в коричневой комнате людей папки с документами и ничего не перепутать. В понедельник утром вам предстоит прозвонить в больницы и перепроверить все данные. Если они подтвердятся, я переведу на счет нуждающихся в лечении детей средства.

— А разве люди могут врать на такие темы? — ужаснулась я.

— Было дело… Документы выкрали в больнице у уже погибшего от болезни ребенка. А моя компания по недосмотру секретаря перевела на счет мошенников два миллиона пятьсот тысяч рублей. Якобы на лечение в Германии. Конечно, их быстро поймали, а средства вернулись к тем людям, которые действительно в них нуждались. Но с тех пор я стараюсь быть предельно осторожным. Вам советую делать то же самое.

Я отпила небольшой глоток шампанского и с интересом взглянула на своего босса. Удивительно. Этот харизматичный мужчина пришел на благотворительный прием безвозвратно расстаться с крупной суммой денег и ни капли не жалеет о них.

Но как только мы ступили на порог коричневой гостиной, все мои мысли выветрились из головы. Впервые в жизни мне стало нехорошо.

В коричневой гостиной собралось несколько человек. Бледные лица, заплаканные глаза. Сюда пришли те, кто потерял последнюю надежду на спасение своего ребенка.

Я стойко собрала у просителей папки с документами и номера телефонов, на которые можно звонить в случае, если мой босс одобрит перевод средств на счет нуждающегося в помощи ребенка.

Облонский беседовал с каждым просителем. Расспрашивал о состоянии нуждающихся, о прогнозах врачей. Обещал помочь. Я стойко кивала, ободряюще улыбалась и крепко сжимала папки с документацией.

— Видите, сопровождать меня на благотворительном фестивале совсем не сложно, — подмигнул мне босс, когда мы вышли из коричневой гостиной.

— Как вы… все это выносите? — стараясь дышать как можно глубже, взглянула на него я. — Так тяжело слушать подробности диагноза…

— Я привык, — пожал плечами Облонский, и на миг в его карих глазах мелькнула едва заметная горечь.

Впрочем, она тут же растворилась, и он указал на большой банкетный зал.

— Немного посидим, посмотрим благотворительный концерт, а потом я отвезу вас в город. Мне не очень интересна здешняя публика, но если мы уедем сразу же, это будет некрасиво с нашей стороны.

Чуть заметно коснулся ладонью моей спины, приглашая к столику. Я подняла на него глаза и поняла — собеседование пройдено, можно выдохнуть.

В банкетном зале царило веселье. Туда-сюда сновали официанты. На небольшой сцене исполняли джаз музыканты.

Мне не хотелось веселиться на этом странном фестивале. В голове никак не укладывалось это дикое различие с атмосферой коричневой гостиной. Хохот и пьянство разряженных в пух и прах богачей, пришедших снисходительно пожертвовать нуждающимся в помощи людям средства, казалось неправильным.

Мы сели за свободный столик.

Официант тут же принес шампанское и легкие закуски.

— Итак, Маша, раз уж мы с вами начали работать без полагающегося собеседования, расскажите о себе, — улыбнулся мне Облонский.

— И… с чего я должна начать?

Он усмехнулся, и от его бархатной усмешки по коже побежали мурашки.

— С образования. Или с опыта работы. Хотя, что-то подсказывает мне, что опыта у вас нет.

— Совершенно верно, — кивнула я. — Опыта нет.

— Вы совсем нигде не работали?

— Почему же… почти год проработала в обычной школе.

— А почему решили резко сменить род занятий?