Его секретарша - Юлия Бузакина (2021)

— А что мы там будем делать? — с опаской взглянула на босса я. — Коров доить? Коз пасти?

Он рассмеялся.

— Каких коз? Кроме домашнего вина у нас ничего особенного не производят. А вот элитная гимназия в городе есть. Одна единственная, мы с братьями в ней учились. Хороших филологов в городке днем с огнем не сыщешь, так что для тебя работа точно найдется… И вообще, поехали домой, а? Жуткий денек выдался.

— Поехали, — заулыбалась я. — Только сумку свою возьму.

Наскоро попрощалась с подружками, подхватила сумку, и скоро лифт вез нас с Владимиром на первый этаж. Мы держались за руки крепко-крепко, и я чувствовала себя очень счастливой. Настолько счастливой, что мне даже не хотелось злиться на королеву Божену за ту выходку, которую она устроила.

Глава 57. Облонский

Они вернулись домой. Наскоро поужинали тем, что нашли в холодильнике. Маша собиралась в душ, а почему-то Владимира подозрительно быстро потянуло в сон. Едва успел коснуться головой подушки — и отключился. Даже Машу не дождался из ванной.

Ему снился страшный сон. Странный и жуткий. Вот Даша в красных резиновых сапожках бежит по осенним дорожкам и весело смеется. Длинные темные волосы выбиваются из-под шапочки, их еще не уничтожила проклятая химиотерапия. Она бежит, а Владимир, как завороженный, смотрит ей вслед. Там, впереди, темнеет черное озеро. Даша бежит к озеру, и Облонского пронизывает дикий страх — он знает, что озеро смертельно опасно. Оно поглотит ее навсегда. Нельзя, нельзя позволить Даше бежать к озеру. Он хочет кричать, но почему-то не может. Хочет броситься следом, но не может двигаться. Его, будто парализовало. Даша смеется, бежит. Ее волосы… они очень похожи на другие. Такие желанные… И бежит уже не Даша. Бежит Мария к черному озеру и весело смеется. Игриво оборачивается.

«Владимир Николаевич, вы купите мне самолет?»

«Купите, Владимир Николаевич?»

«Купите самолет?»

Ее смех, такой живой и веселый — звенит у него в ушах. Ее волосы — такие красивые, длинные — развеваются на ветру. Она все ближе к черному озеру. И вдруг Облонский понимает — это смерть.

«Нее-т! Маша, стой!» — не своим голосом заорал он и распахнул глаза.

Его всего трясло. Майка промокла насквозь, пульс бил набатом в висках. Он сел в постели и отбросил одеяло в сторону. Громко выругался, но ужас видения никак не хотел его покидать. Черное озеро. Он знал его. В его родном городе, там, где жили Оболонские, был парк. А посередине парка — озеро с уточками. Безмятежное, тихое место. Рядом беседки для пикника, высокие сосны. Отчего в его сне озеро стало символом смерти? Почему оно явилось снова, вместе с убегающей Дашенькой? И почему Маша бежала следом за Дашей?

У Облонского не было ответа на эти вопросы. Но сердце тягостно сжалось. Очнулся от сна окончательно и побелел от страха.

Вокруг что-то было не так. Воздух… было нечем дышать. Вся спальня наполнилась едким дымом.

«Пожар!» — ужаснулся Облонский.

— Маша! — схватил за плечи спящую, как убитая, невесту. — Маша, проснись! Что-то случилось!

Она не реагировала.

Он натянул на себя джинсы, футболку — первое, что попалось под руку — и бросился к двери. Отшатнулся обратно. Первый этаж пылал. Пламя подбиралось к лестнице, и одного взгляда хватало, чтобы понять — им не выбраться.

Владимир захлопнул дверь, подбежал к окну. Распахнул его, впустил свежий воздух и глянул вниз. Можно было попытаться спрыгнуть, карниз на первом этаже уцелел.

— Маша!

Схватил невесту за плечи, снова принялся трясти, но она никак не открывала глаза. Дым — едкий, гадкий — пробирался в щель под дверью спальни, заполнял все пространство и дышать стало почти невозможно.

— Да что же это такое?! Где, черт возьми, службы, которым я каждый месяц плачу деньги?!

Будто отвечая на его вопрос, вдалеке послышались сирены пожарных машин.