Право любви - Вера Чиркова (2015)

Именно Альбине Юрьевне была глубоко благодарна Слава за то, что та вовремя пришла с прогулки и, несмотря на преклонный возраст, не растерялась, а сразу наложила жгуты и вызвала знакомого врача. Как и за Костика, которого старушка категорично велела рожать.

– Да ты что, милочка, какой может быть выбор?! Дитё – оно от Бога, а мужчины – от дьявола. Ты такая хорошенькая, чёрный ещё не раз и не два за жизнь поставит на твоём пути соблазн, разве это повод отказывать в жизни божьему созданию?

Теперь Слава и сама так считает, а тогда смотрела на старушку недоверчиво и обиженно. Как это никакой любви нет, неужели все вокруг лгут?

– Любовь – она только в тебе. – Хозяйка гладила рыдавшую девчонку по головке, как маленькую, – и это хорошо, что сердечко живое и нежное… хотя и нестерпимо больно. Тем, кто любить не умеет, такой боли испытать не дано, и с первого взгляда это вроде великая несправедливость. Ан, нет, поживёшь с моё, поймёшь, тот, кто любит и страдает, – он живой и редкий… как скрипка Страдивари. А те, которые только едят и натаскивают под себя барахло, как хомяки, это ширпотреб из магазина на углу, производства мебельной фабрики «Рослес».

Она и подарила Славе на счастье вторую вещь, собранные на шнурочек, как чётки, странные фигурки и знаки, вырезанные неизвестным мастером из дешёвого змеевика.

– Для других без особой нужды не раскладывай, – наставляла старушка, вручая подарок, – судьба очень не любит, когда в её планы по делу и без дела заглядывают, да и для себя не особо мельтеши… только если невмоготу станет.

Точного названия им Слава, разумеется, не знала, да и узнавать не рвалась, просто надевала иногда редкую вещицу вместо ожерелья, а реже вместо браслета. Но пояснения Альбины Юрьевны всё же помнила и изредка, в минуты сомнений, тянула наугад из шапки одну из фигурок. Вот и в ту ночь, когда измученная сообщением, что абонент недоступен, примчалась домой и обнаружила в комнате странную композицию из свечей, тазика и засохшей надкусанной котлеты на тарелочке, первым делом развязала заветный шнурок.

Вытащилась светло-серая кошачья мордочка, – названная старушкой лукавой удачей, – фигурка, незыблемо предвещавшая успех в начинаниях. И сколько раз в последующие дни Слава ни пытала судьбу, выпадала только она. Потому и держалась женщина из последних сил, и окончательно не пала духом, даже когда начала замечать сердобольные взгляды соседок и их скорбно поджатые губы.

Третью вещь, складной нож ручной работы, именуемый в народе финкой, подарил Саша, и подарил вовсе не ей, а сыну, когда они случайно встретились в его клинике. Ну, а если уж совсем положа руку на сердце… то вообще не случайно, могла она в тот раз послать стажёра, вместо того чтобы тащиться на рядовой семинар в соседний город самой. И фотография семилетнего Костика, такого хорошенького и наивного на фоне долговязых одиннадцатиклассников, тоже не случайно завалялась в сумочке.

– Всё-таки родила? – ненатурально удивился Александр, и ей впервые стало смешно, ну никак не мог он этого не знать.

Просто предпочитал делать вид, будто не знает. И менять эту ситуацию не собирался, однако, рассмотрев фотографию Костика, неожиданно что-то задумал, Слава сразу поняла по чуть прищуренным глазам. Ну и по тому, как он лихорадочно шарит по карманам, ища, что бы подарить. Нашёл только эту финку, хотя вполне мог бы и золотую цепочку с шеи снять. Хотя ножик оказался очень неплохим, удобная ручка, и отлично сбалансирован, Слава лично проверила, метая подарок в нарисованный на двери сарайчика силуэт, смутно похожий на бывшего возлюбленного.

Позже, лет через пять, стало понятно, отчего он так расщедрился, сороки принесли весть, что семейная жизнь Александра благополучно развалилась. Сначала он сгоряча ушёл к очередной молоденькой любовнице, но как-то быстро сообразил, какую сделал глупость. И вот тогда он вспомнил про них с Костиком.