Траектория полета - Карен Уайт (2019)

Я выросла на побережье и привыкла к его красотам – бирюзовой воде и высоким соснам; любила соленый бриз и густой влажный воздух, который никогда не казался мне чересчур жарким. Даже в Новом Орлеане, слишком далеком от океана, чтобы чувствовать острый запах залива, влажные дни августа вызывали во мне тоску по дому. По дому, который был раньше, но не сейчас.

– Похоже на снег, – заметил Джеймс, напомнив о своем присутствии.

Мы пересекали мост рядом с Панама-Сити, откуда открывался вид на высокие белоснежные дюны, обрамляющие переливчатые воды залива.

– Это песок, – буркнула я.

Чем ближе мы приближались к конечной цели, тем напряженнее я становилась. И тем сильнее злилась на себя. Мне совсем не улыбалось, чтобы кто-то становился свидетелем моего унизительного возвращения домой, и грубость к моему незваному спутнику была самым легким способом излить раздражение.

– Простите, – проговорила я.

Джеймс уже надел солнечные очки, но я представила его глаза, полные понимания, и от этого мне стало еще хуже. Он недавно похоронил жену, а я срываю на нем злость из-за собственных бед, которые сама же и навлекла на себя почти десять лет назад. Собственный эгоцентризм напомнил мне Берди, добавив стыда.

Джеймс прислонил затылок к подголовнику и, казалось, задремал.

– Вам не следовало со мной ехать, – тихо произнесла я и прибавила мысленно: «И самой мне не стоило ехать».

Я повела себя так, будто те десять лет – выброшенный на берег мусор, по которому можно легко пройти; будто обещания ничего не значат и память у людей коротка. Я разрывалась между желанием, чтобы этот визит уже закончился, и надеждой на то, что десяти лет все же будет достаточно.

Перед нам бежала двухполосная дорога, обрамленная высокими рядами сосен. То и дело мелькали пляжные городки Забытого Берега – Мексико-Бич, Сент-Джо-Бич, Порт-Сент-Джо – как узелки на асфальтовой ленте. Ароматы водорослей и сырой рыбы пробирались в машину, предупреждая меня, что я уже дома.

Изначально мой родной город с широкими улицами и площадями опирался на план Филадельфии, хотя на этом их сходство заканчивалось. Я всегда гордилась тем, что он сумел сохранить свою уникальную «южность», несмотря на скромное происхождение, разрушительные пожары, ураганы и войну.

– Мы приехали? – спросил Джеймс.

Теперь, когда я снизила скорость, его голос стал слышен.

Мне было понятно его замешательство. Мы еще даже не миновали единственный в городе светофор, и только появление «Бургер Кинг» и «Пигли Вигли» свидетельствовало о том, что мы приближаемся к цивилизации. Вскоре мы проехали угловой дворик с садовыми скульптурами, знакомый мне как свои пять пальцев.

– Приехали, – сообщила я, испытывая странную смесь гордости и беспокойства.

Я свернула налево, на Восьмую улицу, и заехала на поросший травой пятачок возле кладбища «Честнат». После минутного колебания выключила мотор и вынула ключи.

– Почему мы остановились?

Я смотрела сквозь железную ограду на старинные надгробия среди вековых деревьев, сделавшие это кладбище туристической достопримечательностью. Для меня же оно было местом, где похоронено большинство моих предков за последние две сотни лет. А в недавнем прошлом под один из высоких дубов, обступивших могильные плиты, положили в землю маленькую девочку по имени Лилианна Джой. На древнем кладбище давно не хоронили, и лишь для нас сделали исключение, потому что на нашем семейном участке было достаточно места для такого маленького гробика.

– Мне надо немного прийти в себя. Мне станет лучше, если у меня будет план.

Джеймс снял очки, и я увидела смешинку в его глазах.

– План того, как увидеться с семьей? Они у вас такие сложные?

Я ослабила мертвую хватку на руле и попыталась восстановить кровообращение в пальцах.

– Не то чтобы сложные… но непростые.

Он кивнул, словно все понял. Только ничего он не понимал. Просто не мог.

– Вы давно здесь не были?