Война - Наталья Мар

Андроид прикрыл глаза веками для плавания, погрузился в колодец и с головой ушел под воду. Краситель щекотал жабры. Внизу начинался узкий коридор, где он порядком нервничал, потому что медузы постоянно были рядом. Через несколько минут он понял, что находится уже где-то под архивом. Там робот еще немного понизил свою температуру, потому что в подвалах было холоднее, чем в колодце. Эйден подумал, что если так пойдет и дальше, придется возвращаться – его кровь достигла критической точки и готовилась кристаллизоваться. Но пока вода больше не менялась, и он плыл. Стены лабиринта обступили со всех сторон. Роботы не страдали топографическим кретинизмом, но направление Эйден чувствовал только примерно, и малость заплутал. Он уже дважды проплывал мимо люка, который был заперт снаружи и служил входом в затопленный этаж из архива. Выход на верхние уровни должен был появиться где-то рядом, но ультразвуковое зрение с непривычки подводило. По пальцам одной руки можно было перечесть, сколько раз он им пользовался. Императору пришло на ум, что, несмотря на долгие годы в армии, до сих пор он жил в довольно рафинированных условиях. После тяжелых вылазок наступали безмятежные выходные. А за последние два века он едва ли сотню раз бывал в бою, да и то – экипированным под завязку. Эйден предпочитал во всем полагаться только на себя, но за плечами всегда были друзья, верные подданные, вся мощь имперских технологий… Джур, в конце концов. А теперь он блуждал в этой мутной жиже совершенно один, не считая тварей, конечно, и вокруг была даже не его вселенная.

* * *

Внезапная идея придала сил. Девушка снова бросилась к проводам. Ведь можно было разогреть как следует помещения вокруг холла, и тем самым затормозить его охлаждение. Вот они, кабели пяти соседних комнат. Двойные: если перерезать нужную часть, температура стен начнет бесконтрольно повышаться. Времени копаться в чертежах не было, и Самина, едва живыми руками, резанула синие половины кабелей.

«Должна же быть в этом мире хоть какая-то логика!»

Несколько болезненных вдохов-выдохов прошли в ожидании, и знакомый голос вынес приговор:

– Нарушение процесса охлаждения. Делаю перерасчет. Абсолютный ноль будет достигнут через тридцать минут.

«Не бог весть, что», – расстроилась она, – «Ожидание смерти куда хуже самой смерти!»

Биолог оглядела холл еще раз. Не мог Бензер ошибиться на все сто, должна быть и доля истины в рассказе приятеля. Может, пароль – не «коллекция», а ее название или суть. Коллекция чего именно? Чего-то из девяти букв, определенно. Надо было шевелиться, чтобы не отморозить ноги, руки и последний ум. Девушка подошла к андроиду, покрытому инеем, и осмотрела его. Ничего особенного на первый взгляд. Нет, постойте-ка, у него совсем уж вызывающий медальон. Да он открывается! Внутри были не фамильные вензеля и не портрет красавицы, а формула. «Строение радикалов глутамина», – узнала Самина. Ей повезло иметь научную степень и оттого кучу мусора в голове. У второго андроида украшения были пусты, но на одном из его ногтей обнаружился рисунок структуры графена. Чересчур узнаваемы были его ячейки. Знаки были нацарапаны тонкой иглой на черном лаке. Если бы не медальон предыдущего робота, она и не догадалась бы так тщательно приглядываться к мелочам.

Поиск на третьем андроиде успехом не увенчался, и девушка оставила его пока. Надо было торопиться. Следующий. Кожа чиста, одежда тоже. Она рассматривала туфли, пряжки и бусины со всех сторон. На подошве левого ботинка грубо вывели расчет первой космической скорости, на каблуке правого – формулу второй. Спасибо брату, курсанту летной академии. Как новые формулы были связаны с предыдущими? Они совершенно не сочетались.

– Может, темой? Астрофизика, биохимия, космология… – шептала она и гнула заиндевелые пальцы, но букв получалось то больше девяти, то меньше. Что у них общего?