Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

– Помогайте сестре, – приказал дядя. – Обеспечьте все, что нужно, для обольщения короля. Идите на любые хитрости, доставайте все, что ей потребуется, научите ее всему необходимому. Не забывайте, мы будем наблюдать, посмотрим, удастся ли вам обоим уложить сестру в его постель. Награда будет велика. Но при неудаче мы потеряем все. Помните об этом!

Расставание с мужем оказалось неожиданно мучительным. Я мерила шагами спальню, пока горничная собирала вещи, чтобы перенести их в покои королевы. Он стоял среди хаоса туфель и платьев, брошенных на кровать, плащей, развешенных по стульям, шкатулок с драгоценностями, стоящих здесь и там, и не мог скрыть потрясения.

– Вижу, вы делаете карьеру, мадам.

Он был приятный молодой человек, из тех, что нравятся женщинам. Если бы наши семьи сначала не приказали нам заключить брак, а потом не велели расстаться, мы вполне могли бы привязаться друг к другу.

– Мне очень жаль, – неуклюже пробормотала я. – Вы знаете, я должна слушаться отца и дядю.

– Знаю, – резко ответил он. – Мне тоже приходится покоряться.

К моему облегчению, в дверях появилась, сияя озорной улыбкой, Анна:

– Как поживаете, Уильям Кэри? Вот приятная встреча!

Казалось, нет для нее большей радости, чем встретить зятя среди моей разбросанной одежды и обломков его надежд на счастливый брак и сына.

– Анна Болейн! – Он сухо поклонился. – Пришли помочь сестре – все выше и выше, да?

– Конечно, как и все мы. Никто из нас не прогадает, если Марии улыбнется удача.

Она бесстрашно выдержала его взгляд.

– Мне пора. – Он отвернулся к окну. – Король пригласил меня на охоту.

Помедлив, он пересек комнату и вежливо поцеловал мне руку. Я потерянно стояла среди раскиданной повсюду одежды.

– Сожалею о вас. И о себе также. Когда вы пошлете за мной, быть может, через месяц, быть может, через год, я постараюсь вспомнить сегодняшний день и вас, ребенка, потерявшегося среди всех этих платьев. Я вспомню, что вы невиновны в интригах, что по крайней мере сейчас вы просто маленькая девочка, а не член семьи Болейн.

Королева ничего не сказала по поводу того, что я стала одинокой женщиной и живу теперь вместе с Анной в маленькой комнате неподалеку от ее покоев. Внешне ее отношение ко мне не изменилось. Она всегда вежлива и спокойна. Если нужно что-нибудь для нее сделать: написать письмо, спеть, унести комнатную собачку, она просит меня об этом так же ласково, как прежде. Но она больше не приказывает мне почитать вслух Библию, никогда не приглашает сесть у ее ног, пока шьет, не благословляет меня перед сном. Я больше не ее любимая маленькая камеристка.

Но какое утешение ложиться спать вместе с Анной! Как во Франции, в дни нашего детства, мы задергиваем полог и шепчемся в темноте без опасения, что нас подслушают. Иногда Джордж украдкой оставляет королевские покои, чтобы навестить нас, забирается на высокую постель и, укрепив в шатком равновесии свечу в изголовье, достает колоду карт или кости и играет с нами, пока все остальные девушки спят в соседних комнатах, не подозревая, что неподалеку прячется мужчина.

Брат и сестра не поучали меня. Согласно своему коварному плану, они ожидали, пока я сама не признаюсь: роль, которую мне предстоит сыграть, выше моего понимания.

Я не сказала ни слова, когда мою одежду перенесли с одного конца дворца на другой, молчала, пока двор переезжал в Кент, в любимый замок короля Элтам, не возражала, двигаясь в составе кортежа бок о бок с мужем, а он ласково говорил о погоде и хвалил мою лошадь, вернее – лошадь Джейн Паркер, одолженную мне с большой неохотой, только как дань семейным амбициям. Но когда мы остались наедине с Джорджем и Анной в саду Элтама, я заговорила решительно:

– Не смогу этого сделать!

– Чего именно? – резко спросил Джордж.

Мы выгуливали собачку королевы. Бедное создание растрясло за целый день поездки на луке седла, и теперь она выглядела совсем больной.