Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Брат отправился играть в карты с Фрэнсисом Уэстоном и другими приятелями, а я вышла в сад посидеть на солнышке и посмотреть на реку. Ладно, полно себя обманывать, все, чего ты хочешь, – это Уильям Стаффорд.

Стоит только пожелать, и он тут как тут.

– Вы меня искали утром, милая госпожа? – спросил он.

– Нет, – солгала я. – Брата.

– Меня или нет, но я-то вас искал, – отозвался он. – И рад-радешенек, что нашел. Право, ужасно рад, милая госпожа.

Я чуть подвинулась на скамейке, жестом пригласила сесть. Секунда – и он уже рядом со мной. Как бьется сердце. Этот запах, теплый дразнящий запах мужского тела, запах волос, мягкой кудрявой бороды. Невольно я потянулась к нему, с трудом заставила себя сидеть прямо.

– Я еду с вашим дядюшкой в Кале. Может, смогу и вам услужить во время путешествия.

– Благодарю.

Краткое молчание.

– Простите мою грубость вчера. Я боялась, Анна заметит. Ничего не могу сделать, пока мой сын принадлежит ей.

– Я понимаю, – быстро откликнулся Уильям. – Просто в тот момент… у меня в руках была ваша ножка. Ни за что не хотел отпускать.

– Не могу я быть вашей любовницей, – почти прошептала я. – Сами знаете почему.

Он кивнул:

– Но вы меня искали утром.

– Да. – Наконец честный ответ. – Не могла вынести еще мгновение без тебя.

– Я бродил по саду под окнами, надеялся тебя повидать. Столько времени там провел, что лучше бы уж лопату захватил – хоть какая-то польза была бы.

– Любишь огородничать? – хмыкнула я, представив себе лицо сестрицы, когда я объявлю, что влюбилась в садовника. – Этим делу не поможешь.

– Но болтаться у дам под окошками словно сводник какой-то? Лучше уж огородничать. Мария, что нам делать? Чего ты хочешь?

– Не знаю. – Это была совершенная правда. – Мне кажется, я схожу с ума; будь у меня честный друг, лучше бы ему меня связать, пока безумие не пройдет.

– Думаешь, пройдет? – спросил он, словно такая мысль ему никогда в голову не приходила.

– Конечно. Это же просто причуда, страстишка. Ну случилось такое с нами обоими одновременно. Если бы я на тебя положила глаз, а ты бы и внимания на меня не обращал, я бы пострадала маленько, поглядела бы на тебя преданным взором, а потом бы все прошло.

– Мне бы такое пришлось по вкусу, – улыбнулся он. – Может, попробуешь?

– Мы оба скоро будем над собой смеяться.

Я думала, он начнет спорить и возражать. По правде сказать, я надеялась – пусть скажет, что это настоящая любовь, а мне должно следовать велению сердца, невзирая на то, какую придется платить цену.

Но он только кивнул:

– Страстишка, говоришь? И ничего больше?

Я удивленно взглянула на него.

Уильям вскочил на ноги.

– И когда ты собираешься выздороветь? – спросил он, будто его это нимало не касалось.

Я тоже поднялась – наши тела так близко. Каждая косточка моего тела тянется к нему; что бы я там ни говорила, больше всего на свете мне хочется коснуться его.

– Ну подумай, пожалуйста, – ласково начал он. Губы так близко к моему уху, теплое дыхание касается прядки волос, выбившейся из-под чепца. – Будешь моей любовью, моей женой. Возьмем Екатерину, хорошо? Ее у тебя не отнимут. А когда Анна родит своего, она нам и нашего Генриха отдаст.

– Он не наш Генрих. – Я пытаюсь остатками здравого смысла защититься от настойчивого голоса, теплоты дыхания.

– А кто ему первого пони купил? Кто ему первую лодочку вырезал? Кто научил определять время по солнцу?

– Ты, – согласилась я. – Только никому до этого и дела нет.

– Может, ему будет до этого дело.

– Он еще совсем малыш, ничего сказать не может. И Екатерина ничего никогда не скажет. Просто еще одна девчонка Болейн, они отправят ее туда, куда им будет нужно.