Миллиардер под прикрытием - Эшенден Джеки

Без сомнения, она предупредит отца, а это означало, что его план убрать де Сантиса, пока элемент неожиданности все еще на стороне Вульфа, был полностью провален. Но, может быть, он сможет использовать Оливию как приманку, чтобы выманить де Сантиса. И тогда убрать его. Да, это может сработать.

Есть альтернатива, кроме Оливии. У тебя был запасной план, помнишь?

Но ему не нужны были запасные планы. Ему не нужны были альтернативы.

Он хотел Оливию и собирался заполучить ее.

И никто не встанет у него на пути.

Включая его самого.

* * *

- И ты действительно не видела его?

Оливия встретилась взглядом с голубыми глазами отца и медленно покачала головой.

- Нет. Он накинул мне на голову капюшон, чтобы я ничего не видела. Я пыталась, папа. Я очень старалась. Но я ничего не могла с этим поделать.

Она не совсем понимала, почему солгала отцу о причине своего исчезновения из комнаты прошлой ночью, особенно когда так отчаянно хотела предупредить его о намерениях Вульфа убить его.

Но когда настал момент рассказать все, она почему-то не смогла.

Возможно, это была дата, которая была кодом, чтобы отпереть дверь.

Когда Вульф наконец заснул, и она схватила его телефон - осторожно подняв его большую руку и нажав большим пальцем на кнопку, чтобы разблокировать экран - у нее сначала возникли проблемы с поиском приложения. Он спрятал его в совершенно безобидной папке, и ей потребовалось некоторое время, чтобы понять где оно. Затем, открыв его, она ввела код, который, как она думала, сработает - его день рождения - только чтобы обнаружить, что он неверен, и ей было разрешено только три попытки, прежде чем приложение удалило бы себя.

А потом она проклинала себя за то, что это не его день рождения. Это должно быть что-то менее очевидное. Так что она думала и думала, пытаясь понять, какое число будет иметь для него значение.

Она не знала, почему дата его усыновления вдруг пришла ей в голову. Возможно, это было воспоминание об объятиях, которые он подарил ей много лет назад, и о том, как он рассказал ей о своей матери, которая не умерла, но была потеряна для него так же, как ее мать была потеряна для нее.

Как бы то ни было, дата всплыла у нее в голове, и она ввела ее в телефон дрожащими пальцами.

И услышала, как открылась дверь.

Она почувствовала, как волна каких-то эмоций, которых она не понимала, захлестнула ее в тот момент, хотя это был не тот триумф, которого она ожидала. Это было больше похоже на... сожаление. Что не имело никакого смысла.

Однако она не задержалась, чтобы разобраться в себе, а быстро подошла к двери и открыла ее. Она двигалась быстро, ожидая, что он проснется и последует за ней в любую секунду, но алкоголь, должно быть, полностью вывел его из строя, потому что она достигла первого этажа без него, бегущим за ней.

На стойке регистрации она сочинила историю о потере ключа от номера и попросила одолжить телефон, чтобы позвонить родственнику. Потом нервно расхаживала по вестибюлю, поглядывая на лифты и ожидая, что отец пришлет кого-нибудь за ней.

Теперь она снова была в родном особняке де Сантиса, приняла душ и переодела эту проклятую ночную рубашку, сидя в одном из кресел в гостиной, где ее допрашивал разъяренный Чезаре.

И он действительно был в ярости. Она всегда могла сказать это наверняка, потому что его глаза стали острыми и холодными.

Он стоял перед камином, засунув руки в карманы темных брюк, излучая ледяной гнев, который пугал многих людей, но не пугал ее, потому что она знала, что он сердится не на нее.

Он злился на Вульфа, хотя и не знал, что это Вульф похитил ее.

Она все еще не могла понять, почему не сказала ему. Почему она не упомянула, что Вульф играл с ними обоими все это время, и намеревался уничтожить ее отца. Это, по крайней мере, она должна была упомянуть.