Судьба на выбор - Дэни Аткинс (2015)

– Держись крепче, бабуля, – заботливо сказал он, и я опять улыбнулась, пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами. Я любила всех своих внуков, но Скотт – точная копия деда не только внешне, но и характером, и манерами – занимал особый уголок в моем сердце.

Миновав первый пролет, я остановилась, глядя на свою семью, терпеливо ждущую, когда мы спустимся. Два сына, дочь, их супруги и все наши внуки смотрели на меня, но их лица расплывались за слезами. Я улыбнулась, надеясь, что они последуют моему примеру. И стала медленно спускаться по лестнице – не потому что мешало отсутствие трости, просто хотелось рассмотреть висевшие на стене фотографии.

На первых снимках был коттедж в Трэнтвилле и ранчо Джека – два дома, между которыми мы разрывались первые пять лет нашей совместной жизни. Следующую фотографию сделала я: Джек с моими родителями стоит в залитом солнцем саду возле коттеджа, который мы купили в деревне для престарелых.

– Папа, тебе точно здесь нравится? – в который раз спрашивала я.

– Дом – это не только кирпичи и строительный раствор, Эмма, уж ты-то должна знать. Ты ведь постоянно летаешь туда-сюда через Атлантику.

Я улыбнулась, пожимая ему руку.

Через лужайку в сопровождении медсестры к нам шла мама в заляпанном красками платье – она возвращалась с уроков рисования.

– Дом – это место, где живут твои любимые, – тихо добавил отец.

Следующий снимок – мой портрет авторства Джека. Я выглядела усталой, измученной, а еще безмерно счастливой; улыбалась с больничной койки, прижимая к груди маленький кокон. Коснувшись снимка, я мыслями вернулась в прошлое.

– …Ну что там?

– Подожди минутку.

– Да сколько надо времени, чтобы пописать на тест?

Расплываясь в широченной улыбке, я распахнула дверь ванной.

– Ну? – Джек терял терпение.

– Две полоски! – завопила я.

Каждая новая фотография воскрешала в памяти счастливый момент. Галерея снимков стала воплощением нашей семейной жизни: дней рождений, праздников, каникул и отпусков…

…Солнце жарко палит в ярко-синем небе. Мы с Джеком стоим возле Тадж-Махала – дворца, выстроенного султаном для любимой женщины.

– Эмма, – Джек опускается передо мной на колено, – ты выйдешь за меня замуж?

Туристы отвлекаются от созерцания дворца; кое-кто даже нас фотографирует. Местные же проходят мимо со снисходительными улыбками. Они привыкли к подобным зрелищам.

– Соглашайся уже, – велит Джек с искрящимися весельем глазами. – Ведь семь – счастливое число.

Я качаю головой, улыбаясь мужчине, которому отдала сердце и которого не перестану любить до последнего вздоха.

– Нет, Джек. Не сейчас.

С явным сожалением он выпрямляется.

– А я ведь рассчитывал, что это место тебя зачарует.

Он притягивает меня к себе и жарко целует. В толпе шумно хлопают и свистят. Похоже, решили, что я дала согласие.

– У тебя почти получилось, – признаюсь я шепотом, не отрываясь от его губ. – Поэтому не сдавайся.

Мы так и не поженились, хотя Джек делал мне предложение в общей сложности двенадцать раз. Это стало в нашей семье источником шуток – слишком уж настойчиво добивался моей руки мужчина, который поклялся не связывать себя обязательствами. Но я не нуждалась ни в каких церемониях или документах, чтобы знать: мы всегда будем вместе…

Каждый год мы устраивали праздник в тот день, когда он подарил кольцо, которое я до сих пор ношу на безымянном пальце. Это стало нашей семейной традицией.

Я замерла возле большой и красочной фотографии, которая висела здесь всего несколько месяцев. Со дня нашей сороковой годовщины.

– За Эмму Маршалл. Я всегда буду любить тебя. – Джек держит бокал, приглашая остальных присоединиться к его тосту. – За красивую историю со счастливым концом, – провозглашает он, не спуская с меня нежного взгляда.

– За вечную любовь, – подхватывают наши близкие.