Черный Лес - Вероника Мелан (2018)

Эта идея-фикс взбудоражила весь привычный мирок, растрясла его, как выбиваемый хозяином половичок, и вскоре привела к тому, что Лин более не могла должным образом сосредоточиться ни на одном выполняемом задании. Ругался, глядя на непоседу во время растяжки, Бурам. Ругался, когда она вдруг стала заглатывать пищу кусками, Ума-Тэ.

– Эй, ты чего? Ты не есть – ты жрать!

Но Белинду несло.

Вся ее тщательно сдерживаемая жадность до мирского неожиданно взорвалась неукротимым вулканом: проснулась нужда в информации, проснулся заодно и волчий аппетит. Она перестала наедаться мелкими порциями, просила добавки.

После обеда подловила Рим и принялась требовать:

– Расскажи мне про лес с Духами, а?

Пордруга набычилась.

– Отвали.

И вернулась к чтению свитков.

– Ну, расскажи, мне надо…

– Дай посидеть в тишине, а? Я занята.

– Рим, ну…, ну, жалко, что ли? Мне очень надо, слышишь?

– Очень надо – так иди туда и узнай все сама!

К Лин демонстративно повернулись задом.

Идея добраться до Миры не отступала – Белинде казалась, что вот теперь, наконец, сложилась вся картина ее пребывания в монастыре. Мира привела, монахи обучили, а теперь Лин должна снова отыскать Богиню Любви для того, чтобы та поведала ей великий смысл своей сложной затеи. Ведь не зря звезда на ладони? Не зря Рим проболталась про миссию… Все сложилось один к одному, как в мозаике.

Осталось пройти через лес.

Но к кому же обратиться? Кого спросить?

И вспомнилось ей вдруг про Бадму.

– Скажите, где искать человека с Тхарами? Бадму. Привратника…

В имени она до сих пор не была уверена, и главный повар – высокий, плотный, если не сказать толстый, – монах поначалу нахмурился, не понял вопрос.

– Монах. Тхары. Ворота.

Она вовсе не была уверена, что манолы на кухне знали язык внешнего мира.

– Будму?

Через паузу переспросили ее, и Белинда, потея на кухне, как рыбина на жаркой сковороде, быстро и часто закивала.

В проводники ей выдали тощего парнишку на переднике которого красовались разводы жира и висели крошки капустного листа.

Плосколицый жил в комнате с печкой, похожей на ту, куда ее временно поселили после апартаментов с дырой в стене. И, когда она вошла, он заваривал не то чай, не то настой из трав в ковшике на закопченной чугунной плите; ноздри трепал ярко-выраженный запах кардамона.

«Здорово, дядька…» – почему-то хотелось сказать Лин, но вслух вырвалось, как у школьницы:

– Здрасьте!

Манол развернулся грузный, как медведь, глянул на нее хмуро, почти сразу потерял интерес. Вернулся к ковшику.

– Послушайте, я хотела у Вас кое-что спросить…

Ее жажда поговорить перерастала всякий страх перед недоброжелательностью.

– Дрась, – буркнули ей.

«Спасибо хоть не «дрись»».

От слова «сдрисни».

– Будма? Вас ведь так зовут?

Она и сама знала, что он мог ответить: меня звать не надо, я сам приду, когда потребуется.

Но разговор завязать нужно.

– Вы можете мне рассказать про лес с Духами? Пожалуйста. И еще – не знаете ли Вы, стоит ли на вершине южного холма домик. Вы туда не ходили?

Ходил или не ходил – она не узнала.

Но узнала – частично и кривовато перевела с манольского – про любопытных людей, которые суют свой нос туда, куда не требуется, про дураков, которые тревожат духов, а после про хороших людей, которые от этого страдают. И еще что-то про Великие Молитвы, дожди, шеи, которые нужно намылить. А так же пару новых манольских ругательств впридачу.

Дверь с обратной стороны она закрыла пристыженная и еще более потная, чем пришла с кухни.

И ладно. И черт с ним.

Все равно она найдет способ.

Потому что уже надулись в душе у странника невидимые паруса, потому что задул из ниоткуда волшебный ветер, потому что пришла ей пора действовать.