Код 93 - Оливье Норек (2018)

Оглушительный звук выстрела — и задняя часть черепа со скоростью мысли поднялась подобно крышке люка, позволяя увидеть часть мозга и белую маску, которую перечеркнула красная полоса. Только встав во весь рост, месье Лояль смог увидеть тонкий силуэт Люка. Зажав пистолет в пальцах сильнее некуда, так что побелели фаланги, тот снова выстрелил; пуля застряла в горле администратора. Он упал на колени, пытаясь произнести что-то жалобное сквозь бульканье крови, которая начала душить его, и, выхаркнув алый сноп, упал на спину в причудливой позе танцора лимбо[43].

В то же самое время раздались вопли трех перепуганных молодых девушек. Двоим мужчинам в масках, ссутулившимся на роскошной кушетке, так что брюхо у каждого вываливалось из кальсон, автоматически удалось принять одинаковую тактику, воспользовавшись своими спутницами как щитом. Третий, еще на ногах и не совсем понявший, что происходило в течение последних восьми секунд, еще держал в руке бокал шампанского. Пуля из «Люгера P08» вылетела со скоростью 1260 километров в час из нарезного ствола, который сообщил ей вращение в 3333 оборота в секунду. Сперва она разбила стекло, как минимум один раз повернувшись вокруг своей оси в шампанском, затем разбила вторую стенку бокала и закончила свой полет в сердце, которое запульсировало декрещендо[44], делая последние толчки.

* * *

В дальней спальне мужчина, самым смешным образом пытавшийся спрятаться под одеялом, обнаружив, что из комнаты на десятом этаже нет аварийного выхода, совершенно ясно различил три пистолетных выстрела. Потом послышались два других резких звука, поставивших последнюю точку в судьбе последних гостей салона. Сильным ударом ноги Люка открыл дверь. В глубине спальни съежилась еще одна Камилла — перепуганная, с голубыми глазами и опухшей губой, она пыталась натянуть испачканные кровью трусы. Вдоль ее бедер текла струйка мочи. Поняв, что мужчина не будет в нее стрелять, она уставилась разоблачающим взглядом на скомканное покрывало, дрожавшее как живое. Люка наставил пистолет в указанном направлении, решившись сделать последний выстрел. Молодая девушка что-то жалобно пробормотала, но из-за поврежденного рта у нее получилось совсем неразборчиво. Будто раненое животное, она на четвереньках приблизилась к Люка — с губ ее стекала кровь — и, схватившись за его штанину, с трудом поднялась на шатающиеся ноги. Рука ласковым движением потянулась к его вытянутой руке. Девушка схватила пистолет. Люка позволил ей это сделать. «С таким же успехом она может убить и меня», — подумал он. Ему этого даже хотелось бы. Она наугад выстрелила в того, кто был под одеялом, — столько раз, сколько позволила обойма, и даже сверх того, под конец нажимая на ставший безобидным спуск, отзывающийся металлическим щелчком. Одеяло сотряслось, украсилось мелкими хлопковыми облачками, а затем неподвижно замерло. Девушка отдала пистолет. Люка извлек обойму, которая упала на пол, и вставил другую, заполненную по максимуму. Затем подошел и широким движением поднял одеяло. Под ним оказался голый мужчина, прижимающий окровавленную руку ко рту, сдерживая стоны; он уставился на Люка стеклянным ошеломленным взглядом быка на бойне. Сультье в упор выстрелил в каждый глаз и снова закрыл убитого одеялом. Затем взял девушку под руку, и вместе они шаг за шагом пересекли коридор, ведущий в гостиную. Люка положил ее на широкую софу в теперь уже пустой комнате — если, конечно, не считать пяти тел, усеявших пол. Обыскал тело мужчины в белой маске и нашел в заднем кармане единственный мобильник, который был разрешен при его жизни. Поднялся, а затем присел на корточки перед девушкой и взял ее руки в свои.

— Через минуту вызовешь полицейских. Ты ведь хочешь это сделать для меня?