Код 93 - Оливье Норек (2018)

В 23 часа он припарковался в верхней части Бельвиля посреди двадцатого округа Парижа у жилища Марка Фареля. Все еще сидя за рулем, проверил пистолет, зарядил патрон. Осторожно вздохнул, закрыв глаза. Выйдя из машины, направился к входной двери. В плохо освещенном вестибюле на одном из ящиков для писем значилось имя Фареля, как и номер квартиры. Обен поднялся до второго этажа и оказался перед квартирой 26. Остановился там, неподвижный и молчаливый, с пистолетом в руках. Подумал о своем сыне. Подумал о тюрьме. Сказал себе, что Фарель — скорпион, готовый сдохнуть ради хорошей статьи, рискуя подвергнуть опасности самого себя. И особенно подумал о том, что мог бы заставить его замолчать. Затем положил руку на рукоятку пистолета. Закрыл глаза. Глубоко вздохнул.

Нет. Ему не хватит храбрости. И потом, черт… Убить?

Развернувшись, Матиас буквально скатился с лестницы и добежал до машины. В тихом месте, на улице, где лампы уличных фонарей были разбиты, чтобы обеспечить свободу действий местным дилерам, Матиас расплакался. Жизнь ускользала от него, он городил одну глупость на другую, и отныне больше ничто не подчинялось его контролю.

Прижавшись затылком к подголовнику, Обен вставил себе в рот холодный металл пистолета и начал давить на спусковой крючок. Ударник двинулся, готовый врезаться в патрон, пуля из которого сейчас разнесет ему заднюю часть черепа. Давление пальца на спусковой крючок стало слабее, и ударник вернулся в исходное положение, не причинив вреда.

На это ему тем более не хватит смелости.

В 00.10 в квартире Марка Фареля раздался звонок. Журналист, встав из-за компьютера, открыл дверь Обену, который так и остался неподвижно стоять на лестнице, держа в руках тяжелую картонную коробку.

— Я вас уж и не ждал.

— Я долго колебался.

— Тогда можно сказать, что мне повезло.

— Можно и так сказать.

И, несомненно, повезло куда больше, чем он представлял.

32

В Анси, посадив своего сына Габриеля на плечи, Матиас Обен поднял его, чтобы тот мог распутать баскетбольную сетку, повешенную в саду. Отец раскачивался слева направо, чтобы сделать эту операцию невозможной, и мальчик заливался смехом при каждой неудачной попытке.

Кост смотрел из окна кухни на эту сцену из жизни образцовой семьи, мысленно повторяя возможные варианты — начиная с того, что диктовал разум, и заканчивая тем, который на самом деле предстояло выбрать. Конечно, оба они были диаметрально противоположны.

Он почувствовал, как руки Лоры обвиваются вокруг его талии и ее лицо утыкается сзади ему в плечо.

— Я живу с ним, Виктор, так что не думай, будто я не знаю, что мой мужчина делал глупостей. И тебя я тоже знаю; раз уж ты приехал сегодня, то лишь для того, чтобы узнать, взваливать на себя его глупость или нет.

— Неплохо.

— Жена полицейского и сама немного полицейский, разве не так? Ну что, ты принял решение?

— Мне очень хотелось бы ответить тебе, но я не знаю, докуда это дело меня доведет. Я сделаю так, чтобы вы смогли как можно дольше наслаждаться Альпами, но не дам никаких обещаний.

— Все настолько серьезно?

— Постарайся на него не сердиться.

— Сердиться? Матиас не сделал бы ничего незаконного лишь ради своих интересов. Я знаю, что каким бы безвыходным ни было положение, он влез туда ради нас. Я угрожала ему, пока он не обезумел от страха, я даже использовала Габриеля — не знала, что еще делать. В какой-то мере я чувствую себя ответственной, даже несмотря на то, что у меня нет ни малейшего понятия, о чем речь… — Лора сжала руки чуть сильнее. — Как я могла настолько тебя ненавидеть! Теперь понимаю, что если Матиас выдержал все это — один, в вашем дерьмовом отделе, а я его еще изводила, — то это лишь благодаря вашей дружбе.

* * *