Код 93 - Оливье Норек (2018)

Он подумал, что смущение гораздо легче утонет в водке, и ее принесли. Лишенный возможности видеть скрытое под маской лицо девушки, Люка стал разглядывать ее тело. Она была очень хорошо сложена, лучше всех, кого он видел когда-либо раньше. Длинные черные волосы спускались по спине; когда она обернулась, чтобы присоединиться к нему, он смог полюбоваться красной татуировкой слева от лобка, полностью выбритого. Источник псевдонима. Стар — звезда.

Она принесла еще стакан и, не скрываясь, бросила туда щепотку порошка, содержащего кокаин. Люка выпил одним глотком. Меньше чем через час после его прибытия все, по крайней мере, прояснилось. Все, что могло создавать проблемы в начале, стало очевидным и нормальным. Он чувствовал, что разум у него ясный, движения точные, а мысли… черт, каким все стало отчетливым! Он являлся политиком, имел власть. Он был сделан из той стали, которая умеет прореза́ться сквозь самые сложные проблемы, а она — из той плоти, что умеет удовлетворить желания мужчин его социального положения. Люка принял другой стакан, который Стар снова приправила порошком. Когда она наклонилась к тому, что имелось у него между ног, чтобы заняться этим вплотную, он указал ей на место чуть в стороне.

Люка последовал за ней через комнату и подошел к одной из спален в другом коридоре. Улыбнулся при виде переговорного устройства у входа и сел на кровать. Девушка начала свой похотливый танец; она была улыбчивой, чувственной, почти счастливой, хотя все было лишь игрой. Люка уставился на красную звезду, меняющую форму согласно движению мускулов под белой кожей и создающую впечатление, что татуировка живет отдельной жизнью. Сквозь наркотический фильтр все виделось приукрашенным. Если б Люка начал два часа назад, он увидел бы, что похотливый танец скорее сводился к череде развинченных шагов, сексуальные ласки — к заурядной порнографии, а игривая улыбка — к покорности. Но в то мгновение она была красивым подарком. И он взял предложенное.

Он перевернул Стар и прижал ее лицо к кровати. Она вытянула руки перед собой, положила их плашмя на покрывало. Разбухший член начал причинять девушке боль, тараня ее. Люка чувствовал, как бьется ее сердце. Его собственное дыхание ускорилось и обожгло ему лицо под маской. Он постарался проникнуть в нее — сначала с трудом, затем с силой, снова и снова… Она оставалась сухой. Он рассердился на нее за это. Пальцы скрючились и вцепились в кожу на ее бедрах, чтобы погрузиться еще глубже, толкнуть еще сильнее. Возбуждение и боль смешались. Люка схватил ее за волосы и потянул голову назад. Он увидел часть ее лица — она плакала. Он рассердился еще больше. Его захлестнула смесь самых разных чувств: отвращение к самому себе, приближающийся оргазм и недовольство… И вдруг все пропало. Все в его разуме стало отчетливым. Слишком отчетливым. Поднялась тошнота, он поднес руку ко рту.

— У месье все хорошо?

Ее щеки были еще мокры от слез. Пусть она заботится о нем и заставляет его почувствовать себя еще более жалким. Виноватым. Отвратительным. Люка посмотрел на свой член — увядший и крохотный, будто тот тоже съежился от стыда. Действие алкоголя и наркотика моментально прекратилось, оставив его наедине со своими поступками.

— Я извиняюсь… Стар, так? Я извиняюсь, я не из таких.

Она казалась скорее охваченной ужасом, чем задетой.

— Не говорите ничего месье Лоялю, пожалуйста. Если хотите, мы можем снова начать… я могу сделать для вас все, что вы от меня потребуете…

Люка положил руку ей на бедро — и сразу же убрал. Он больше не чувствовал себя вправе. Им овладело яростное желание отрезать себе член, оторвать его своими руками, разбить себе голову о стену, позвонить в полицию, запереться в хижине… Его снова охватила тошнота. Он вышел из спальни и больше не возвращался.