Шоковая терапия - Ирина Градова (2011)

– Нет, – покачал головой Лицкявичус. – Врач нетрадиционной медицины. После гибели мужа Антонины это место некоторое время оставалось вакантным, но руководство нашло частичную замену. Однако нужен еще один человек, и им, если повезет, станете вы.

Леонид задумался. В его практике подобная «подсадка» была бы не единственным случаем: он все еще прекрасно помнил случай, когда Агнию Смольскую засунули в Светлогорскую больницу для выяснения обстоятельств исчезновения в ней пенсионеров[2]. Он также не забыл, что та ситуация едва не завершилась для анестезиолога фатально. И теперь, похоже, Лицкявичус собирается втянуть его в подобную авантюру.

– Не скрою, – продолжил тот, видя колебания гостя, – я пытался прощупать каналы ОМР. Безуспешно: Толмачев отказывается даже слышать о «Сосновом рае». Он ссылается на неоконченное следствие, но у меня есть подозрения, что этот человек просто не хочет связываться с клиникой, ведь она пользуется покровительством многих известных людей. Так что одна надежда на неофициальное расследование.

– Что это даст? – спросил Леонид. – У вас нет никаких улик. Да что там улик – даже предположений насчет того, почему эта певичка грохнула доктора!

Лицкявичус едва заметно скривился при слове «грохнула».

– Ну, тут вы ошибаетесь, Леонид, кое-какие предположения у меня все же имеются. Во-первых, эта клиника – достаточно закрытое лечебное учреждение…

– А что, есть и открытые? – фыркнул Леонид.

– Это нечто другое. Как я уже сказал, там не столько лечатся, сколько приводят себя в порядок, возвращают себе, так сказать, хорошую форму. Несложные косметические процедуры, мелкая пластическая хирургия, липосакция, контроль веса и так далее. Естественно, люди там лежат известные и, следовательно, не нуждающиеся в огласке. Народу вовсе не обязательно знать, почему их любимая дива в свои пятьдесят выглядит на тридцать пять и почему какой-то там певец-мачо отсутствовал на сцене больше полугода, а потом с триумфом возвратился, сияя, как медный гривенник. Я точно знаю, что Геннадий не делал того, в чем его сейчас пытаются обвинить. Его беспокоило нечто, произошедшее в «Сосновом раю». А потом эта певица его убила и покончила с собой. Возникает вопрос – почему?

– Совесть ее замучила? – предположил Леонид.

– Вряд ли – если, конечно, принимать во внимание версию следствия об изнасиловании. В такой ситуации, думаю, девица направилась бы прямиком в милицию или к лучшей подруге – поплакаться в жилетку, или же в СМИ, чтобы обеспечить себе дополнительный пиар… А что делает она? Сигает с крыши высотного здания!

– Вы полагаете, она была не в себе? Сумасшедшая телка, убившая доктора… возможно, под действием наркотиков?

– Такая вероятность не исключается.

– Вскрытие проводили?

– Вы же понимаете – не сочли нужным.

– Ну да, ведь факт самоубийства налицо! Меня всегда бесит то, что самоубийцам секцию не проводят… Хорошо, ей – нет, а вашему приятелю ее делали?

– Разумеется. Смерть наступила в результате многочисленных ударов тяжелым предметом по голове и лицу жертвы. Во всяком случае, так гласит отчет судебного медика.

– А что за предмет, можно спросить?

– Вот, сами почитайте, – и Андрей протянул Леониду тонкую бумажную папку.

Тот внимательно изучил фотографию трупа и быстро пробежал глазами по тексту.

– Так, пресс-папье из гипсовой крошки в форме… Странное орудие для убийства, честно говоря! Характер повреждений указывает на крайнюю степень ярости нападавшей. Говорите, Рубина обвиняют в изнасиловании?

Лицкявичус слегка наклонил голову.

– Что ж, я могу ошибаться, но жертвы изнасилований обычно так себя не ведут. Может, вам проконсультироваться с Кобзевым?

– Уже. Он полностью согласен с вами, хотя и говорит, что только по этому факту трудно судить о случившемся объективно.

– Согласен, этого маловато. Вы серьезно хотите, чтобы я поработал в «Сосновом раю»? Что мне нужно там узнать?