Шоковая терапия - Ирина Градова (2011)

– Послушайте, Денис Васильевич! – резко поднявшись, рявкнула я. – Вы кто – церковный батюшка, чтобы делать мне выговоры насчет моей личной жизни?! Я никому не позволяю обсуждать свои дела, а уж вам-то – и подавно! Если вы добиваетесь того, чтобы я ушла из ОМР – не дождетесь, пока не сможете представить более весомых доказательств моего «служебного несоответствия», чем интрижка с бывшим шефом. Кстати, не забывайте, что меня пригласила в Отдел вице-губернатор, и я, если потребуется, пойду к ней на прием и расскажу, что, с тех пор, как Лицкявичус ушел, мы не вели ни одного сколько-нибудь серьезного дела. Ваша цель – разогнать ОМР?

Толмачев смотрел на меня, широко раскрыв глаза, словно видел впервые в жизни. Совершенно очевидно, он никак не ожидал подобного нападения и уж тем более упоминания имени вице-губернаторши всуе, и я испытала настоящее удовольствие, наблюдая за тем, как цвет его обычно красноватого в прожилках сосудов лица постепенно багровеет. Краем глаза я заметила мелькнувшую в проеме двери рыжую шевелюру в разноцветных дредах: судя по всему, Вика подслушивала нашу беседу.

– Вы… вы понимаете, кому угрожаете? – хрипло спросил он.

– Я вовсе не угрожаю вам, Денис Васильевич, а просто предупреждаю, что, в том случае, если я права насчет ваших планов, мы не позволим им осуществиться так легко, как вам бы хотелось! Что же касается моей личной жизни, то никогда не смейте больше заговаривать на эту тему ни со мной, ни с кем бы то ни было, иначе я скажу, что вы… что вы… – я судорожно собиралась с мыслями и вдруг, неожиданно даже для себя самой, выпалила: – Я скажу, что вы домогались меня на рабочем месте!

Глаза Толмачева едва не вывалились из орбит. Он открывал и закрывал рот, и мне вспомнилась фраза из диккенсовской сказки «Сверчок на печи»: «…Он чувствовал себя, как молодой лосось на вершине большой египетской пирамиды…» Ну, молодым нового главу Отдела никто бы назвать не решился, но рыбу, выброшенную из воды, он напоминал – всем своим видом. Так и не дождавшись его реакции, я развернулась на каблуках и зашагала к выходу. Едва я вышла в коридор, как кто-то вцепился в рукав моего плаща. Это оказалась Вика. Бешено вращая глазами, она потянула меня в конец коридора, где располагался закуток, ведущий к туалетам и не просматривавшийся со стороны офиса.

– Что за дела, Вика?! – возмущенным шепотом спросила я, вырываясь из ее цепких лапок. – Какого черта ты разболтала Толмачеву о билетах?

– Это не я, Агния, честное слово! – до хруста заламывая пальцы, прохныкала девушка. – Но откуда ж мне было знать, что он полезет в мой ноутбук в мое отсутствие?!

– Что?! Он шарил в твоем компьютере?

– Ну да, меня чуть кондратий не хватил!

– А как же… господи, Вик, но ты же такая аккуратная, почему вход не запаролила?! Что еще Толмачев мог узнать, ты хоть можешь себе представить?

– Да это ж не мой личный ноут, а местный, я на нем секретной информации не держу. Подумала – ну какая беда, если билеты я закажу отсюда, да кому какое дело?!

– Как видишь, Толмачеву – даже очень большое дело!

– Когда я ему об этом сказала, он на меня набросился с криком, что вся техника здесь принадлежит Отделу, а значит, только он имеет право ею распоряжаться. Он не позволял заказывать билеты, потому что это никак не связано с работой… Толмачев прочитал нашу переписку с Андреем Эдуардовичем насчет Москвы и решил, что я веду подрывную работу!

– Глупости какие!

– Я больше никогда, клянусь чем угодно…

– Да ладно, Викусь, – уже успокоившись, пробормотала я, сожалея о том, что напала на девушку ни за что ни про что. – Проехали!

– А это правда… ну, то, что вы сказали Толмачеву?

– Я уже и не помню, о чем ты – я ему столько всего наговорила, самой страшно!

– Про вас и… про Андрея Эдуардовича? Что вы с ним… это?..