Последняя миля - Дэвид Балдаччи (2017)

– Это правда, – подхватил Миллиган. – И свидетелем был дальнобойщик, проживавший здесь и знакомый с Марсами.

– И он умер пять лет назад, так что поговорить мы с ним не можем, – кивнул Богарт.

– Но у нас есть Чарльз Монтгомери, – не смутился Декер. – Мы можем поговорить с ним.

– Я получил электронное письмо из Алабамы. Все улажено. Мы можем поговорить с ним послезавтра.

Тут зазвонил телефон Амоса.

– Мы поговорили с Марсом, – выложила Джеймисон. – Дэвенпорт сейчас пишет отчет.

– И что она думает?

– Толком не знаю. Держит карты ближе к орденам.

– А что думаешь ты?

– Он выглядит очень искренним, Амос. А может, ловко манипулирует людьми. Я просто пока не знаю, что именно.

– Он не сказал ничего нового?

– Вообще-то ничего. Твердит о своей невиновности. Прошелся по своим действиям в ту ночь, когда убили его родителей. По поводу времени объяснений дать не может. Сказал, что уснул в мотеле и проснулся, когда полицейские постучали в дверь.

– Что ж, у него было два десятилетия, чтобы отполировать этот рассказ. Но одно меня тревожит.

– Что?

– Если он запланировал все это, что ж он не измыслил какое-нибудь правдоподобное объяснение этого временного зазора? Он не мог не знать, что это станет проблемой.

Богарт, прислушивавшийся к разговору, заявил:

– Преступники обычно просчитываются. И обычно просчитываются на хронологии, Амос. Они не могут быть в двух местах одновременно. Вам это известно так же хорошо, как всякому другому.

– Они действительно просчитываются, но не настолько, – возразил Декер. – Пятнадцать минут, ну, полчаса можно прошляпить – но не часы. Это громадная дыра. Если он был дотошен в остальных аспектах, так почему же накосячил с этим важнейшим моментом? Я просто говорю, что надо иметь это в виду.

– И когда вы вернетесь? – поинтересовалась Джеймисон.

– Где-то через час.

Дав отбой, Декер уставился на шоссе в окружении бескрайних просторов Техаса. Топография до самого горизонта выглядела неизменной. Прикрыв глаза, он позволил памяти открутить события назад, к моменту, засевшему в мозгу занозой.

Бросив на него взгляд, Богарт заметил это состояние, частенько виденное в Берлингтоне.

– Что? – спросил он.

Глаза Амос не открыл, но отозвался:

– Дробовик, а потом огонь.

– Что-что?

– Их убили картечью, а потом подожгли.

– Так сказано в полицейском рапорте, да. А что?

Декер мысленным взором увидел обгорелые трупы. В гипертимезии хорошо то, что видишь вещи в точности такими, какими они были, без упущенных деталей. Ничего не прибавлено, ничего не убавлено. Четко, как в зеркале.

– Поза боксера.

– Что?

– Тела были в позе боксера.

Миллиган бросил взгляд на него.

– Верно. От огня мышцы, связки, сухожилия становятся жесткими и сокращаются, независимо от того, была ли жертва перед пожаром жива или мертва. Кулаки сжимаются, руки сгибаются – вид как у боксера на ринге в оборонительной стойке.

– Отсюда и название, – по-прежнему не открывая глаз, отозвался Декер. – Безусловно, дробовик убил их.

– Выстрел картечью в голову с близкой дистанции неизменно летален, – пожал плечами Миллиган. – Такова природа зверя.

– Так к чему сжигать тела? – открыл глаза Декер. – Если они уже мертвы? В символический акт я не верю.

– В полицейских рапортах этот вопрос ставился, но ответа на него не нашли, – поведал Богарт. – Если это сделали, чтобы затруднить опознание трупов, то номер не удался. Их опознали по зубным картам. А если б и это не удалось, взять ДНК у обгорелого трупа все равно можно.

– Но убийца мог этого и не знать.

– Вы имеете в виду, что Мелвин Марс мог этого не знать? – уточнил Миллиган.

Декер пропустил его слова мимо ушей.

– Их однозначно опознали как Роя и Люсинду Марс?