Заповедное место - Фред Варгас (2011)

Эмиль расставил большой и указательный пальцы: между ними было примерно пять сантиметров.

— На самом деле вдвое или втрое больше, верно? — спросил Лавуазье. — Это проясняет дело, теперь нам будет легче. Поймите, в принципе мне все равно, пьяница вы или трезвенник. Но только не сейчас. Где вы достали вино? Под койкой у соседа?

Эмиль обиженно мотнул головой.

— Я не пьяница. Выпил, чтобы полегчало, чтобы кровь бежала быстрее.

— Думали, вам от этого полегчает? Вы что, старина, с луны свалились?

— Так мне сказали.

— Кто? Ваш сокамерник? Тот, у которого язва?

— Тому бы я не поверил. Слишком тупой.

— Верно, он тупой, — согласился Лавуазье. — А тогда кто?

— Парень в белом халате.

— Не может быть.

— В белом халате, с повязкой на лице.

— На этом этаже врачи не ходят в повязках. Фельдшеры и санитары — тоже.

— В белом халате. Дал выпить.

Лавуазье сжал кулаки: он вспомнил строгие предписания Адамберга.

— О'кей, старина, — сказал он, вставая. — Я позвоню вашему приятелю-легавому.

— Да, легавый, — сказал Эмиль и протянул руку к доктору. — Я ему не все сказал. На случай, если сдохну.

— Вы хотите, чтобы я передал ему сообщение? Адамбергу?

— Да.

— Говорите спокойно, не торопитесь.

— Непонятное слово. Я уже видел его. На открытке.

— Хорошо, — сказал Лавуазье, записав его слова на листке с графиком температуры. — Это все?

— Осторожней с псом.

— В каком смысле?

— Аллергия. На жгучий перец.

— Это все?

— Да.

— Не волнуйтесь, я ему все передам.

Выйдя в коридор, Лавуазье вызвал высокого чернявого, Андре, и коротышку — Гийома.

— С этой минуты вы, сменяя друг друга, будете круглосуточно дежурить у двери в палату. Какой-то мерзавец дал ему выпить вина и что-то подмешал туда. Зашел к нему в белом халате и с повязкой на лице: проще простого. Немедленно промойте ему желудок, предупредите анестезиолога и доктора Венье. Будем надеяться, что он выдержит.

XVIII

После обеда Данглар попросил коллег оставить их с Адамбергом одних в кафе. Сейчас он собирал газеты, которые незадолго до этого разложил на столе перед комиссаром. Самая откровенная из газет напечатала на первой полосе фотографию убийцы, темноволосого молодого человека с угловатым лицом, густыми, сросшимися бровями, словно перерезавшими его лицо сплошной горизонтальной чертой, тонким носом, приплюснутым подбородком, большими безжизненными глазами. «Монстр искрошил тело своей жертвы».

— Почему мне не сказали обо всем этом сразу, когда я пришел, — об идентификации ДНК, об утечке информации? — спросил Адамберг.

— Мы тянули до последней минуты, — поморщившись, ответил Данглар. — Надеялись, что все-таки поймаем его, что нам не придется докладывать вам об этом провале.

— Почему вы попросили остальных уйти из кафе?

— Потому что утечка произошла не из лаборатории и не из архива. Она могла произойти только из Конторы. Прочитайте статью — там есть подробности, которые знали только мы. А единственное, чего они не публикуют, — это адрес убийцы, которого на тот момент мы еще не знали.

— Где он живет?

— В Париже, в Восемнадцатом округе, на улице Орденер, дом сто восемьдесят два. Мы выяснили это только в одиннадцать утра и сразу же послали туда оперативную группу. Но в квартире, разумеется, уже никого не было.

Адамберг поднял брови:

— Так ведь в доме сто восемьдесят два по улице Орденер живет Вейль.

— Вейль? Наш бывший дивизионный комиссар?

— Он самый.

— И вы думаете, что это не случайное совпадение? По-вашему, убийца нарочно поселился в этом доме? Его забавляла мысль, что он живет в двух шагах от легавого?