Тайна Желтой комнаты - Гастон Леру (1993)

— Это невозможно, — вмешался господин Станжерсон, — я не верю ни в виновность, ни в соучастие моих привратников, хотя и не понимаю, что они делали в парке в столь поздний час. Повторяю — это невозможно! Привратница держала лампу и не сходила с порога, я же, тотчас как дверь была выбита, опустился на колени у тела моей дочери. Просто невозможно, чтобы кто-нибудь вошел или вышел из комнаты через дверь, не задев моей бедняжки и не толкнув меня. Это невозможно еще и потому, что дядюшка Жак и привратник сразу же осмотрели комнату и заглянули под кровать, как это сделал и я. Таким образом все убедились, что в комнате находилась только моя умирающая дочь.

— Ну, а ваше мнение, господин Дарзак? Вы еще ничего не сказали, — поинтересовался судебный следователь.

Робер Дарзак уклонился от ответа.

— А вы, господин начальник сыскной полиции?

Господин Дакс, начальник сыскной полиции, до сих пор только слушал и осматривал помещение.

— Желая поймать преступника, нужно прежде всего определить мотив преступления. Это продвинуло бы дело вперед, — пробурчал он.

— Причина преступления — низкая страсть! — ответил господин Марке. — Следы, оставленные убийцей, грубый платок и берет — все это заставляет нас думать, что убийца принадлежал к низшим слоям общества. Быть может, привратники прояснят нам этот вопрос?

Начальник сыскной полиции, обратившись к господину Станжерсону, продолжал тем же холодным тоном, который, я полагаю, характеризует людей умных и волевых:

— Мадемуазель Станжерсон собиралась в скором времени выйти замуж?

Профессор скорбно посмотрел на Робера Дарзака.

— За моего друга, — сказал он, — за человека, которого я был бы счастлив назвать своим сыном, за господина Дарзака.

— Вашей дочери лучше, и она, вероятно, скоро оправится от своих ран. Таким образом, это просто отсрочка свадьбы, не так ли? — настаивал начальник полиции.

— Я надеюсь.

— Как? Вы не уверены?

Господин Станжерсон промолчал. Робер Дарзак казался взволнованным, его дрожащие руки не могли ускользнуть от моего взгляда. Господин Дарзак кашлянул, подобно господину Марке, когда тот бывал в затруднении.

— Вы понимаете, господин Станжерсон, — сказал он, — что в подобном запутанном деле ничем нельзя пренебрегать. Следует выяснить все, даже самые незначительные мелочи, касающиеся пострадавшей. Вы полагаете, что, если мадемуазель Станжерсон останется жива, этот брак может расстроиться? Вы сказали: «Я надеюсь». И эта надежда выглядит, как сомнение. В чем причина ваших сомнений?

— Вы правы, сударь, — с видимым усилием ответил наконец господин Станжерсон, — вы правы. Если я что-либо скрою, это может показаться вам подозрительным. Господин Дарзак будет, конечно, того же мнения.

Робер Дарзак, бледность которого показалась мне в этот момент ненормальной, сделал знак, что он согласен с профессором. Он ограничился простым кивком, вероятно потому, что был не в силах произнести ни единого слова.

— Итак, господин начальник сыскной полиции, — продолжал профессор Станжерсон, — моя дочь, несмотря на все мои настойчивые мольбы, поклялась никогда не оставлять меня. Я несколько раз пытался склонить ее к замужеству, так как считал это своим долгом. Много лет мы знали Робера Дарзака. Он любил мою дочь. Одно время я полагал, что и он так же любим, ибо с радостью услышал из уст моей дочери согласие на свадьбу, которой я желал от всей души. Я уже старик и как благословение Божье воспринял известие, что после моей смерти дочь будет иметь около себя человека, которого я люблю и уважаю за его большое сердце и знания, человека, который будет ее любить и продолжит нашу работу. Но, увы, за два дня до преступления моя дочь объявила, что замуж за Робера Дарзака она не выйдет.

Воцарилась гнетущая тишина. Момент был серьезным.

— Мадемуазель Станжерсон не дала вам никаких объяснений? — спросил господин Дакс. — Какими соображениями она руководствовалась?