Соверен - Кристофер Сэнсом (2008)

Когда я изложил свои подозрения относительно Ликона, на лице Малеверера выразилась величайшая досада.

— И когда вам только надоест плести ерунду! Ликон мог давным-давно убить Бродерика. Зачем ему было ждать, пока мы выйдем в море? — процедил он.

— На самом деле выбрать удобный случай сержанту было не так просто, — возразил я. — Он редко оставался с заключенным наедине. Рядом постоянно находился Редвинтер и солдаты. Подходящая возможность ему подвернулась лишь на корабле.

— Единственная вина Ликона в том, что он недоглядел за своими олухами и позволил им напиться, — отрезал Малеверер. — Я сообщу об этом в своем докладе, и сержант понесет наказание. Но какого черта ему убивать Бродерика?

— Это мне не известно, сэр Уильям. Я знаю лишь, что при желании он мог это сделать. К тому же он родом из Кента. Помните, что я рассказывал вам о Блейбурне?

— Ради всего святого, не упоминайте этого имени. Как говорится, и стены имеют уши. Я приказал вам выбросить все это из головы. А вы, я вижу, никак не можете успокоиться.

— Простите, сэр Уильям, но я действительно не могу не думать о том, что узнал. Вполне вероятно, признание, которое я начал читать, хранилось у кого-то из потомков Блейбурна и…

— Хватит с меня ваших измышлений! — перебил Малеверер. — Тем более все они построены на пустом месте. К вашему сведению, большинство солдат, сопровождавших короля во время путешествия, родом из Кента. Сержант Ликон служит уже пять лет и проявил себя с наилучшей стороны. За исключением недавнего промаха, за ним не числится никаких нареканий.

— А разве не странно, что столь безупречный служака проявил досадную беспечность именно сейчас? Это само по себе наводит на подозрения.

— Похоже, подозрительность превратилась у вас в настоящую манию. Не иначе, тому виной все эти покушения на вашу драгоценную жизнь. Вы так перетрусили, что в каждом готовы видеть преступника. И что самое печальное, имеете наглость досаждать мне своими бреднями.

Малеверер широким жестом указал на дверь:

— Проваливайте! И не вздумайте являться ко мне вновь.

После того как мы оставили Ипсвич, дурные приметы, судя по всему, утратили свою силу. По крайней мере, плавание продолжалось без всяких приключений, и через четыре дня, первого ноября, мы вошли в Темзу. Стоя у перил, я наблюдал, как корабль разрезает носом спокойные воды дельты. Берега тонули в туманной дымке. Подобно всем прочим пассажирам, я устал, продрог и хотел лишь одного — скорее спуститься на землю. Вскоре в тумане начали вырисовываться контуры лондонских зданий, над которыми возвышался мрачный силуэт Тауэра. Корабль быстро шел по направлению к порту Биллинсгейт.

Барак и Тамазин, поднявшись на палубу, остановились рядом со мной. Тамазин взглянула на меня с некоторым смущением. Я ответил ей улыбкой, ибо не имел ни малейшего желания усугублять возникшую меж нами неприязнь.

— По какому поводу такой трезвон? — спросил Барак.

И действительно, колокола во всех городских церквях выводили свои песни.

— Говорят, в честь королевы Кэтрин, — откликнулась Тамазин. — Сегодня король приказал отслужить торжественные службы во всех церквях. Он хочет поблагодарить Бога за то, что тот послал ему наконец хорошую жену.

— Лучше не бывает, — едва слышно произнес Барак.

— Пусть король и его супруга разбираются между собой сами, — так же тихо сказал я. — А нам лучше обо всем забыть. И заняться делами, которые ждут нас в Лондоне.

— Ох, неужели мы наконец вернулись в Лондон? — протянула Тамазин. — Последние полтора месяца я только об этом и мечтала.

— Как и все мы, — кивнул я. — Мне надо спуститься вниз, к мастеру Ренну. Сказать ему, что Лондон уже виден.

Спустившись по лестнице, я открыл дверь каюты Джайлса. Как и всегда в последнее время, он лежал, погрузившись в дрему. Приход мой разбудил его. Он открыл глаза и поглядел на меня с печальной улыбкой.

— Мы почти прибыли, — сообщил я.