Судный день - Адриан ДАже (2011)

О’Коннор рассматривал в бинокль окружающие поля. Он сумел снять жилье на действующей ферме в пригороде Бад-Аролсена. Здесь был только один вид общественного транспорта, автобус 252-го маршрута, соединявшего Бад-Аролсен и Менгерингхаузен, да и тот ходил редко; грязные проселочные дороги вокруг фермы были пустынными. На поездку в город у них ушло не более десяти минут, и О’Коннор нашел удобную парковку на зеленой Гранд-авеню. Казармы войск СС времен Второй мировой войны, где размещались двадцать шесть километров стеллажей с документами, были отремонтированы, а рядом построили новое административное здание. В саду напротив приемного отделения развевались уже более радующие глаз флаги с эмблемами Международного Красного Креста и Международной поисковой службы.

— Добро пожаловать в Бад-Аролсен, фрау Вайцман. Мы ожидали вас. Запрошенные вами документы были извлечены из архива. Распишитесь в регистрационной книге, пожалуйста, и следуйте за мной.

Точность действий персонала в отделе приема посетителей перекликалась с той скрупулезностью, с которой фашисты в мельчайших подробностях фиксировали свои зверства, хотя задачи Международной поисковой службы были диаметрально противоположными.

Лицо Алеты было таким же белым, как перчатки, которые ей выдали для работы с папками, где лежали розовые гестаповские ордера на арест, записи о помещении в тюрьму, die Kontrolle Karten, куда о заключенных записывали буквально все, вплоть до обескураживающих деталей вроде количества и размера найденных у них головных вшей, а также зловещие Totenbucher — «книги смерти».

— Вы уверены, что справитесь со всем этим? — спросил О’Коннор.

— Я должна знать, что с ними произошло, — сказала Алета.

Она открыла первую папку и приступила к ужасному занятию — начала просматривать имена. Они работали бок о бок в полном молчании почти час, когда О’Коннор внезапно остановился.

— Здесь есть ордер на арест, подтверждающий, что ваших дедушку и бабушку, а также вашего отца и его сестру увезли в Маутхаузен. Датировано апрелем 1938 года.

Алета прочла все четыре ордера: Леви Эхуд Вайцман. Рамона Мириам Вайцман. Ариэль Леви Вайцман. Ребекка Мириам Вайцман. Место ареста — Юденгассе, Вена.

— Комендантом Маутхаузена был молодой офицер СС Карл фон Хайссен. Один из любимчиков Гиммлера. Леви работал вместе с ним в Гватемале, — сказала Алета.

— Ваш дед работал вместе с фашистами?

— У него не было выбора. Это происходило перед войной. Гиммлер был убежден, что высшая арийская раса основала некоторые из величайших цивилизаций в мире, включая цивилизацию майя, а мой дед был одним из немногих, кто работал в Тикале с иероглифами майя. Гиммлер приказал ему присоединиться к нацистской экспедиции, направлявшейся в высокогорные джунгли, в качестве археолога-консультанта, а фон Хайссена Гиммлер лично назначил руководить этой экспедицией. Мой дед вел записи с большой осторожностью, хотя в тетради, которую я вам показывала, сзади есть зашифрованные подсказки. Но во время этой экспедиции между моим дедом и фон Хайссеном что-то произошло, и я подозреваю, что фон Хайссен по-особому относился к моему дедушке, когда того привезли в Маутхаузен.

— Выходит, работа на нацистов немногого стоила, — заметил О’Коннор. — Не слишком ли молод был фон Хайссен для должности коменданта концентрационного лагеря?

— Молодость, садизм и жестокость — это только некоторые из его качеств, которые, несомненно, произвели на Гиммлера впечатление. Я догадываюсь, что во время экспедиции Леви не очень-то сотрудничал с немцами, и если бы он нашел что-то ценное, то постарался бы скрыть это от фашистов, как это произошло со статуэтками. Я знаю, что мой дед, вернувшись из Гватемалы, пытался вывезти семью из Вены, но к тому времени было уже слишком поздно.