Судный день - Адриан ДАже (2011)

— Я попросил ЦРУ вкратце ознакомить нас с ситуацией, — раздраженно закончил вице-президент, кивнув в сторону человека, ожидавшего за кафедрой для выступлений.

Куртис О’Коннор только что вернулся после секретной разведывательной операции в Исламской республике Иран. Он понимал все риски, которые возникнут, если Соединенным Штатам придется открывать третий фронт на Ближнем Востоке. В Афганистане верх начинает брать Талибан, а в боях в Ираке уже погибло 4000 молодых американцев. Еще десятки тысяч солдат стали инвалидами.

— Операция «Сасанид»[69] была начата два года назад, сразу вслед за отказом президента Махмуда Ахмадинежада прекратить обогащение урана, — начал О’Коннор. — «Сасанид» включал в себя электронный перехват телефонных разговоров, электронных и факсовых сообщений, а также наблюдение со спутников за территориями, где, как мы предполагаем, иранцы строят свои ядерные объекты.

Спутники-шпионы «Ки-Хоул» Национального управления военно-космической разведки, размером со школьный автобус, двигались по орбите со скоростью более шести километров в секунду. Летая над Ираном на высоте 36 000 километров, они обеспечивали такое качество изображения, что на снимках можно было четко рассмотреть номер автомобиля или название улиц на домах. Сложные оптические устройства работали в диапазоне ближнего инфракрасного излучения и теплового излучения, так что могли видеть сквозь темноту и облака. Но каким бы хорошим ни было покрытие территории этими спутниками, О’Коннор знал, что в нем по-прежнему есть и пробелы.

— Несмотря на непрерывное круглосуточное наблюдение, у нас нет надежных данных о системе выявленных иранских бункеров и туннелей, и мы подозреваем, что они могут вести дальнейшее строительство ядерных предприятий глубоко под землей, — продолжал О’Коннор. — Съемка со спутников также не может дать точную информацию о том, что происходит внутри отдельного здания. До настоящего момента Иран признал существование только двух ядерных объектов. Первый из них расположен в Исфахане в центральном Иране. — О’Коннор использовал лазерную указку, чтобы показать местоположение этого объекта на карте у себя за спиной. — Главной функцией предприятия в Исфахане является превращение уранового концентрата в гексафторид урана. Второй завод находится в Натанце.

Он показал на область неподалеку от Тегерана.

— Несмотря на то что по большей части мы надеемся на высокие технологии, нам все же удалось сохранить нескольких агентов на земле, — сказал О’Коннор, взглянув на министра обороны, — и оба этих предприятия сейчас находятся под нашим постоянным наблюдением с земли. Один из наших агентов подтвердил, что на предприятии в Натанце имеются высокоскоростные центрифуги, вероятно, до пятидесяти тысяч штук, которые используются для превращения гексафторида из Исфахана в высокообогащенный оружейный уран. Гораздо большее беспокойство вызывает новое предприятие, строящееся внутри горного массива в районе Фордо, рядом с древним городом Ком. — О’Коннор показал на цепочку холмов к юго-западу от Тегерана. — Это предприятие находится на территории базы Исламской революционной гвардии, а руководит им Организация атомной энергии Ирана — или ОАЭИ, — хотя мало кто знает об этом строительстве, даже среди сотрудников ОАЭИ.

— Но оно точно предназначено для военных целей?

Президент Денвер Харрисон выглядел уставшим и сбитым с толку. Начиная с середины своего второго срока на этом посту, он сильно постарел. Куртис О’Коннор давно считал, что этот президент уже потерял почву под ногами. Реальная власть в администрации находилась в руках вспыльчивого и раздражительного вице-президента Монтгомери.

— Наш агент в Коме уверен, что да, господин президент. Он насчитал там всего три тысячи центрифуг. Этого слишком мало, чтобы обогатить достаточное количество урана для атомной электростанции…